Гормон Фаррелла. Написано по картинке

-Да, пожалуй,  доктор Фаррелл тот, кто нам нужен, миссис Игер. Направьте ему приглашение. Просите визит на шесть вечера, - Юджин посмотрел на гувернантку поверх утренней газеты .
- Хорошо, мистер Вуртаг, это верный выбор, Фаррелл семейный доктор многих достопочтенных домов в Дублине, - миссис Игер была очень довольна, что босс прислушался к ней.
 
Ровно в шесть старенький , но крепкий автомобиль доктора был у дома Вуртагов. Фаррелл любезно согласился отужинать с семьёй, прежде чем заняться осмотром Нисы.
 
За трапезой он был удыбчив и галантен , хвалил рагу и черный пудинг, приготовленные миссис Игер , что делало ее день все более замечательным. Ниса была рассеянна , вяло ковыряла вилкой содержимое тарелки, от десерта и вовсе отказалась. Девочка не хотела, чтоб ужин заканчивался, и очередной врач, пусть даже и такой симпатичный , осматривал ее тело. Но отец всё-таки направил ее в свою комнату, попросив переодеться в сорочку.
 
Пока отец и Фаррелл беседовали в папином кабинете, Ниса придирчиво осматривала себя в зеркале , задаваясь вопросом : "Почему же она родилась такой?" Ей было шестнадцать лет от роду, лицо ее было поистине прелестным, - высокий лоб, точеный носик, пышные ресницы, обрамляющие зелёные умные глаза. Волосы местами выбивались из тугой прически, настолько густые, тяжёлые и блестящие, что просто не желали прятаться от восхищённых взглядов.
 
Потом взор девочки опускался ниже, и прекрасное личико омрачалось от увиденного, меж раскосых бровей появлялась некрасивая складка, уголки сочных губ опускались вниз. Фигура Нисы была мальчишеской и угловатой, груди ее не развивались. Плоские, они никогда не были придавлены даже самым узким корсетом. Миссис Игер всегда была внимательна и добра к дочери хозяина, поэтому готовила ту к взрослению лет с десяти.
 
Она рассказывала Нисе о «женских днях», о тряпочках, которые следовало кипятить, о болях внизу живота и в груди, об ароматных умащиваниях тела. Но «женские дни» так и не наступили… Ниса докучала гувернантке вопросами, но женщина лишь отводила взгляд и тут же переводила тему.
 
Тем не менее , миссис Игер занималась образованием девушки, анатомия не являлась обязательной для изучения дисциплиной, как , например математика, домашнее хозяйство и языки. Но Ниса видела картинки в старом атласе по анатомии человека, который наряду с другими учебниками, стоял на стеллажах гувернантки. Девочка понимала, что внешний вид ее промежности сильно отличается от изображений на пожелтевших страницах.
 
-Мистер Вуртаг, она уникальна! Ваша дочь воистину одна на миллион! По науке она зовется интерсексом. Половую принадлежность определить трудно, понимаете? Ваша дочь не подарит вам внуков. Прошу вас, нет, умоляю, позвольте мне наблюдать ее! Есть у меня разработанная терапия, я потратил на нее уйму времени, только не опробовал на людях. Мы можем попытаться сделать из нее женщину, хотя бы внешне! - возбуждённо шептал Фаррел, глядя на сурового Юджина. Они снова переместились в хозяйский кабинет после тщательного осмотра Нисы.
- Да поймите же вы, мне не нужна "одна на миллион", мне нужна нормальная дочь! Все мое состояние и даже чуть больше не заставят Итана жениться на ней! Да что там Итана, ее не возьмёт даже вонючий работяга - лодочник! Пересуды пошли по всем ярмаркам Дублина, рабочие с моих фабрик резко замолкают, когда я вхожу в цех! Я должен избавиться от нее, пока не поздно! Мои чресла ещё способны дать жизнь новому ребенку! -Вуртаг сделал внушительный глоток виски, горомко поставил стакан на дубовый стол и закричал : " Миссис Игер! Заплатите доктору его жалованье и проводите прочь!"
 
Итак, после оформления необходимых бумаг, обсуждения всех деталей со священником и настоятельницей, Ниса была определена в местный приют Святой Магдалины. Девочка в последний раз смотрела на террасу из красного кирпича и узкие окна родного дома, пока миссис Игер лепетала ей какие-то наставления извиняющимся тоном. Дочь не дождалась слов прощания от мистера Вуртага, - он отправился на фабрику ещё рано утром. Там он глушил виски и громко отчитывал старенькую бухгалтершу за не вовремя сданную отчётность. Юджин Вуртаг ведь и стал Юджином Вуртагом, одним из богатейших господ Ирландии, не давая спуску никому и вовремя заменяя износившиеся станки, и износившихся людей новыми.
 
Воспитанницы приюта спали  в большой комнате с узкими и жёсткими кроватями, крошечными оконцами, вместе со своей неутихающей тоской. Разговаривать друг с другом им можно было лишь в этой самой комнате, по вечерам, после изнурительной работы в прачечной и многочасовых молитв. Но беседовали они редко. Больше смотрели на серый потолок, мечтая о побеге. Кто-то скучал по своему маленькому ребенку, которому не повезло родиться вне брачных уз, кто-то тосковал по своему ремеслу проститутки, кто-то, как Ниса, грезил о родном доме и чашке густого сырного супа. Об отце, который обожал заказывать у портнихи красивые платья для дочери, пока та была маленькой.
 
Воспитанницы редко ночевали в полном составе. Одну или сразу пару девушек забирал к себе священник. Они тихо возвращались под утро и ложились в кровать, с синяками, трясущимися и стертыми коленями, униженно поджатыми под тонким одеялом. Никто из девушек не рассказывал остальным, что с ними произошло у священника.
 Иных на ночь забирала настоятельница Бронак, наказывала их за непослушание, нерасторопность, не слишком усердную молитву, ну или за то, что ей взбрело в голову. От нее лишь некоторые возвращались своими ногами. Иных приносили послушницы, а особо пострадавших несли к врачу.
 
Когда Ниса впервые попала к приютскому врачу, она была уже лишена своих роскошных волос. Настоятельница знала об особенности тела Нисы и всячески унижала ее при остальных. Это происходило в душевой, под одобрительный шепоток монахинь, которые обдавали девушек из шланга холодной водой, в трапезной за скудным завтраком, в прачечной за тяжёлой работой. Везде. А когда Ниса стыдливо прикрывала свою особенность волосами , Бронак ярилась ещё больше:  "Дитя Господне не прячет от него свое естество, а коли  прячет, то вестимо оно - дитя сатаны! Я приведу тебя к Господу, девочка!" - матушка больно похлопала подопечную по щеке, затем отрезала ее волосы и раздала пряди воспитанницам, в назидание. Потом Бронак отвела Нису в свой кабинет, где девочка узнала, что свечи не только для того, чтоб освещать комнату или лик Господень; иголки не только для шитья; а распятие бывает маленьким и комфортным , и большим и адски болезненным.
 
Нису принесли в кабинет врача утром. Несчастная открыла распухшие от слез глаза и увидела перед собой доктора Фаррелла. На его красивом лице была смесь глубокого сочувствия, жаркого интереса и нетерпения. Он исцелял оскорбленное тело молодой пациентки долго и заботливо. Даже когда Ниса полностью оправилась, Фаррелл не отдал ее матушке Бронак.
 "Если вы будете настаивать на возвращении Нисы в ваш вертеп, то я приложу все усилия, чтобы о ваших грязных делах узнал Ватикан и вся общественность! Я бесплатно готов лечить бедных девушек, которых вы содержите у себя, а вы оставьте мне Нису. Ее отцу мы ничего не скажем, да ему и дела-то до нее нет!" - молодой врач был дерзок и ходил по лезвию ножа, ведь настоятельница была очень влиятельной женщиной. Они сошлись на том, что Фаррелл будет проводить тайные аборты воспитанницам и монахиням. Эмбрионы хоронили на заднем дворе приюта.  Обитель Святой Магдалины попирала землю долгие годы, а  земля эта была напичкана костями.
 
Фаррелл и Ниса жили в его поместье готического вида. Волосы Нисы отросли, как отросло и то, что любовники, смеясь, называли "срамным удом". Когда девушка смогла использовать оба своих начала в любовных утехах парочки, Фаррелл прекратил терапию. Позже его разработка была запатентована преданным учеником и названа "Гормоном Фаррелла".