Кунтечи, Тарлаши, Казань продолжение4

                Послание таинственное.

Похолодало. Ночь, Псалтырь, Тропарь и Трисвятое…
Есть у нас у всех ОДНА ПЕЧАТЬ
Прижизненных забот и дел,
И с ней представимся перед Богом,
Душа Матвея деда, здесь, Анисья молится о ней…

И в полумраке свет мерцающих свечей
На печке тенью отмечает буквы, ясны,
Что сложены в слова: «Дочурку Нюрочку храни,
Оберегая от…» - на этом кончилась строка.

Часто думала Анисья о посланье,
Что могло бы значить сей указ?
Четверо детишек с ней намедни, остальные,
Из двенадцати рожденных в небесах.

Дети все едино матери любимы:
Гришенька, Наталья, Анечка, Мария.
Нале восемнадцать уже было,
Грише год семнадцатый пошел,
Мусеньке три года как сродилась,
Нюрочке пять лет и Мишеньке  - второй,
 
                ЗОлотов, или ЗолотОв.

Схоронили дедушку Матвея против правил
Отпевать не стали, не смогли
Власть Советская их храм в селе закрыла
И венчанье тоже отменила.

В Тарлашинский сельсовет всем народом избирали
Председатель коммунист, он из местных на селе.
Заместитель-секретарь то, наверное, из пришлых
Золотов Иван - служил в ОГПУ, затем в НКВД.

                Золотая валюта – ЛУК.

Шло время, сеяли, пахали
Теперь уж лук не сами продавали для себя,
Госторгу за гроши сдавали, а Он на экспорт.
Отправляли до двадцать тысячи пудов.
И золотой валютой называли 
Наш Тарлашинский и Кунтечинский лучок.

Анисья ночь молилась не спала, забылась…
И будто наяву в Кунтечах, во родном дому.
И Папенька Сергей  Григорьевич
С ярмарки вернулись.

                Поясок оберег семейная реликвия.

Анисью доченьку целует
И поясок дает, любуясь.
Девчушка дар сей приняла.
Он шековый, тонюсенький, цветной

На нем орнамент выткан не простой,
Им замыкать ливрею, и надпись от начала
До конца: «Сей пояс принадлежит носить
Федюшиной Анистии Сергеевне.

Всю жизнь подарок берегла.
Бредут воспоминания….

                Страда. Жара.

Опять страда, жара и в поле с петухами
Собралась Яшиных семья: свекровь со свекром,
Их сноха – Анисья с мужем Михаилом,
Сын старший Гриша держит поводья.

                Заботы, хлопоты
                домашние.

Наталья старшая по дому управляет
С ней младшие сестренки Нюра, Мусенька.
Тут печку растопить, уладиться с дровами,
И воду с озера снести, и живность покормить.

И в огороде прополоть, полить,
Похлебку наварить,
Полы помыть и деток не сбедить.
К приходу родичей успеть и баню истопить.

Два годика Анютке, Муся грудничок
Ей молоко грудное Маменька сцедила
В бутылочку, а в пузырек
Водицу с мятым маком налила
Поить сестренку, чтобы долго не вопила.

                Отрезала палец.

Отец на поле жнет косой овес,
Мать жала на горсти пшеницу.
Устали все, уж солнце на заход
Чуть-чуть осталось и Анасья

Серпом срезает палец со стеблем
И хлыщет кровь на скошенные листья.
Омыла руку архиерейскою водой
И ленточку с поневы оторвАла,

Землицу с подорожником смешала
Насыпала на рану, завязала.
Не ждет страда и каждый час в учете
Взяла вновь серп, продолжила работать...

                Маковая водица.

Приехали домой, а Муська спит и спит.
Все синенькое тельце, еле дышит.
Свекровка пузырек взяла – он пуст
Сказала: «Ей три дня, а там Господь решит
Оставить на земле, иль в небожители запишет».

Анисья плакала, Наталью не корила
Всю ночь перед иконами молилась
И слезно Богородицу просила
Помилуй, Господи и сохрани и
Матерь Божия помоги.
 
                Радость. Бог дал…

Три дня Анисья как в бреду была
Не ела, не пила, молилась
И слышит плач из люльки…
Доченька жива…
Под сердцем всколыхнулось,

Почувствовала мать еще дитя,
Что ножками забилось.
Его Мишуткой все звала.
На том проснулась.

                10 лет с войны, реалии...

Уж десять лет с войны прошло от Первой Мировой.
Хозяин в доме Михаил. Его отец Матвей,
И немощный совсем, больной.

Свою жену он пережил,
(Мать Михаила померла),
Забрав с собой внучка и тоже Михаила.
Страна бурлила.

И светит лампа «Ильича», и «Всем в колхоз» призывы.
Над сельсоветом красный флаг и Сталин у руля.
И «Уничтожим кулака,как класс», и комсомольцы
Впереди, и «Бога нет, и нет попа»,
«Свободу женщине!» - Арманд и Колонтай кричали:
«Семья и дети – второй план».
Традиции забыли. -"Все отобрать и поделить»,
«Награбленное грабь!». И вместо окрестить дитя
Вооктябрение ввели обряд…

И «Наркомат», и «Наркомпрос», и «Главполитсовет»,
И «Госиздат»,  «Политбюро», и «Агитпроп», и «Оргбюро»,
ВЛКСМ, и Культпросвет, КПСС, и радиовещание.

Раскрестьянили всех крестьян,
В деревню беднота вошла,
А по углам шептались и молились:
«Советска власть нам не нужна»,
А кто и втихаря, венчались и крестились,
За то и поплатились.

                Наля вышла замуж.

По утру Наля убежала, не упредила, не сказала
Пришли домой и не одна.
Из Яшиных, что в девушках ходила,
В раз ЗОлотовой стала, Ивану ЗолотОву –
Законная жена. Косу отрезала

И красным кумачом главу свою покрыла.
И вскоре понесла, без свадьбы, без колец,
И без венчания, как та лучина без огня…
И память предков утеряла и в светлобудущее шла.



продолжение следует...