В начале бе Слово

- В начале бе Слово и Слово бе у Бога и Бог бе Слово... - полупонятные слова струились из теплого солнечного луча, стоявшего прямо посреди храма. На аналое степенно переворачивала страницы большая толстая книга, обложенная парчой и золотистой чеканкой.

- ... и свет во тме светится, и тма его не объят... - да, мама говорила, что темноты боится тот, кто не верит в свет. А я очень верю в свет.

Особенно когда он приходит утром, когда зажигается в глазах сестер и в маминых глазах. Когда веселой искоркой подпрыгивает на кончике спички или тихонько шипит под сковородой - значит скоро будем ужинать и придет папа. Свет, ты такой хороший, я тебя люблю.

- ... во своя прииде, и свои его не прияша... - Как же так? Почему свои его не прияша?
Папа сказал, не захотели открыть свои сердца. А как их открыть? Бабушка говорит, что надо всех любить, даже тех, кто обзывается и дерется, тогда сердце всегда будет открыто. Сима, я тебя люблю. И даже подарю тебе завтра любимую машинку. Ну, или, может, послезавтра.

Маленькая лохматинка копоти спустилась из-под высоких сводов мне на ручонку. Привет, лохматинка, ты пришла, потому что мое сердце открыто? Ты такая красивая и ты умеешь летать! Лохматинка, я тебя люблю.

- ... отселе узрите небо отверсто и ангелы божия восходящыя и низходящыя над сына человеческаго... - как это, наверное, красиво - и открытое небо, и ангелы непременно с крыльями... Я видел много ангелов на иконах и картинах в книжках - они очень добрые и сильные и тоже умеют летать. Ангелы, я вас люблю.

~~~~~~~~~

- Как?! Как Он посмел отнять их у меня?! Всепрощающий, Всеобъемлющий, Милосердный, сама Любовь! - Жгучие слезы падали на деревянный пол и прожигали его до земли - потом все дальше и дальше, до самой преисподней.

- Я даже не увидел свою дочурку, мою первую дочь... Не видел ее лица... А Наташа... - Боль не давала говорить и слова душили изнутри, вместо груди зияла дыра, поверх которой на цепочке болтался крестик.
- Моя Нат... - колени стукнулись об пол рядом с ножками аналоя, не в силах удержать столько боли.

Тепло.
Ласковое, сильное, отрезвляюще спокойное коснулось головы под епитрахилью. Обняло все стенающее тело от затылка до пяток.

Отец Георгий приник седой головой к моей и плакал без слез. За столько лет священнической жизни слезы, отмеренные обычному человеку, закончились.

- Не ропщи, сын. Ибо для нас жизнь - Христос, а смерть - приобретение. Для всех уготована вечность, но мы сами выбираем, какой она будет. Не закрывай сердце, твоя жена сделала правильный выбор.

Маленькая лохматинка копоти спустилась из-под высоких сводов на мокрую ладонь.