Дом за чугунной оградой

1
Вдали над оврагом стоял старый дом.
Роскошный цвел сад круглый год за окном.
По копьям чугунной ограды вьюнок
Все выше стремил свой тугой стебелек.
Пушистая верба на склоне крутом,
Фонтаны, колонны, беседки кругом.
Цветы аромат расточали вокруг,
И ждали аллеи друзей и подруг.
Но были аллеи и парки пусты,
Никто не срывал и не нюхал цветы.
Фонтаны шумели, зовя отдыхать,
Но некого было прохладой обдать.
Лились звуки скрипки, вздыхал саксофон,
Из кухни трубил иногда патефон.
Концертный рояль виртуозно сыграл,
И стан нотный музыку сам записал.
И книги на полках не трогала пыль,
На нужной странице раскроется быль.
И розы шептались с ромашками, мол,
Черед чей украсить обеденный стол.
Картины, лепнина, сукно не стенах,
Винтажная мебель… Приснится лишь в снах!
Но вкус благородства та роскошь таит,
Богатство от Бога в огне не горит.
Как жаль, только в снах, не на грешной земле,
Богатство от Бога, не в алчной золе.
Сад жил своей жизнью, и дом тот берег
От глаз любопытных, от зла и невзгод.
Лесные зверушки не трогали птиц,
Не прятались в норах. Сбежав из темниц,
Они, говоря на своем языке,
Резвились на теплом прибрежном песке,
И ласково речка журчала для них.
Но Рай этот создан был лишь для двоих.
Мальчишка и девочка – двое детей –
Здесь жили без страха, вдали от людей.
В полуденный час задремали они,
В беседке под ивой плакучей, в тени.
И Ангел-хранитель лазурным крылом
Укрыл их приют, этот сад, этот дом.

2
Он дом над оврагом века сторожил,
И многих воспитывал, многих хранил.
В объятьях своих в облаках над землей
Младенцев баюкал, и снились порой
Душе неприкаянной вещие сны.
Им Ангел сказанья немой старины,
Когда разгорался в камине огонь,
Читал допоздна. Детям мнилось, что конь
Крылатый их мчит по просторам полей,
Врываясь в рассвет, и грудь дышит полней.
И жизнью зовет те просторы Пегас,
Который поэтом обуздан не раз.
Тепло у камина, а пляска теней
Рождает фантомы минувших страстей.
Там ревность решила любовь погубить;
Там зависть решила весь мир захватить;
Там в гневе лютует безжалостно месть,
И по миру рыщет коварная смерть.
Блеснул в лунном свете предательский нож,
Но угли рассыпались пеплом… И все ж
Уже не казалось несбыточным сном,
Что зло побеждается только добром.
Там люди любили и, верность храня,
Ценили дыхание каждого дня.
Там дети мечтали о подвигах. Вновь
И вновь волновалась горячая кровь.
Там люди смеялись, а юность надежд
Отнюдь не осталась добычей невежд.
Свои убеждения, веру свою
На потребительство в алчном «раю»
Никто не менял, оставаясь собой,
И выбор такой называли «судьбой».
Там Вечность ценили превыше тщеты,
И умирали за эти мечты.
И думал ребенок: «Куда я иду?
Я все потерял, что же я обрету?»
И Ангел, как сына, дитя обнимал.
Как мог он понять? Но всегда понимал!
От ужасов жизни сердца укрывал,
На путь наставлял, изумлял, обличал.
Рассказывал он им о Страшном Суде,
О вечном блаженстве и вечной беде.
Как много заблудших, потерянных душ
Спасал от греха и от горя, от стуж
Среди мудрых книг и картин на стенах.
Не только посмертно, но даже во снах,
Сложив свои крылья над их головой…
Качал он младенца, и нимб золотой
Вдруг вспыхивал новой звездой, и дитя
Дивилось безумству, на землю глядя.
Бывало, младенец от страха дрожал
И прихвостень смерти его раздражал.
Но так ли, иначе, а всех в свой черед
Ждал самый последний надмирный полет
Сквозь время обратно в потерянный Рай,
Но чаще в печальный и сумрачный край.
И каждый ребенок спустя сорок дней
Знал: Вечная жизнь или царство теней;
А зал ожидания – призрачный дом -
Прощался со всеми, кто с детством знаком.

3
Здесь дети учились тому, что давно
Забыли, хоть было однажды дано.
И Ангел-хранитель сердца вразумлял,
И заново истины им разъяснял,
И плакал крылатый, и с неба тогда
Дождем проливалась святая вода.
«Считаем, что верим, но вот говорим:
Закон на земле Его невыполним.
Страх Божий – почтение Богу-Творцу –
Свободному миру уже не к лицу.
Любите друг друга, и в скорбной судьбе
Не бросьте, считая, что должен себе.
Ведь если одежды есть две у тебя,
Отдай неимущему, Бога любя.
И с пищей твоей поступай точно так,
Выбрасывать – грех, а кормить гнилью – страх.
Мы доброго слова сказать не хотим,
Как будто другого мы тем развратим.
Любовь правит миром, но жаль, что к деньгам.
Забыть о себе трудно нам, господам!
Ведь хочет быть богом сухая трава,
Святое Писание – просто слова.
Я – Образ! Подобие! Только вот бес
Уверен не меньше во власти Небес.
Он помнит, с чего это все началось,
И, верно, гордится, что раз удалось.
Он мне говорил: перестань осуждать,
Смирись, не мешай мне себя ублажать!
Но в доме пожар, и, как водится, мне
Из ада спасать вопреки сатане».
Но горькая правда бывала порой
Растоптана детской упрямой ногой.

4
Молчал Ангел грустно, и вновь продолжал,
И снова ребенок в сердцах вопрошал:
Зачем? Почему? Для чего? и Когда?
Всегда это было и будет всегда…
Но был неизменным обычный ответ:
1. Я – Бог, и другого Создателя нет.
    Я – Бог, да не будет пред ликом Моим
Иного, кто больше тобою любим.
Я вывел из рабства однажды тебя,
Тебе посылаю законы, любя.
2. Не делай кумиров себе; не служи
Тому, что на небе вверху; не дрожи
Пред тем, что внизу на земле и в      водах;
Я – Бог твой ревнитель, а это все – прах.
Детей накажу за вину их отцов,
Меня ненавидевших и без венцов
Почивших, но милостью благословлю
Стремящихся выполнить волю Мою.
3. Ты имени Господа не поминай
Напрасно, и этого не забывай.
Поскольку, накажет Господь Бог того,
Кто всуе коверкает имя Его.
4. Седьмой день недели святи и храни.
Работай шесть дней, на седьмой отдохни.
Напомню, что был ты когда-то рабом,
Пускай же рабочие в доме твоем
От дел своих тоже в сей день отдохнут
И в храме молитвы ко Мне вознесут.
5. Ты искренне мать и отца почитай:
Пред ними смиряйся, люби, уважай,
Заботься, старайся не лгать, защищай,
Не смей обижать и обиды прощай.
Продлятся дни жизни твоей на земле,
Которую дам во владенье тебе.
6. Не браться за меч заповедовал Бог,
(И Ангел с детьми в этом очень был строг),
Чтоб не было войн никогда на земле,
Царили согласье и счастье в семье.
7. И прелюбодействовать тоже нельзя,
Свободы от плоти прямая стезя.
Супруги давали друг другу обет,
Включающий верность, любовь и совет.
Коварных измен неприкрытое зло
Уже столько бед на детей навлекло!
8. Не вздумай позволить себе воровать!
На Страшном Суде не смогу оправдать!
Благим устремленьем путь вымощен в ад,
И трудно оттуда вернуться назад.
9. Из друга не делайся лживым врагом,
Клевещущим подло в собраньи любом.
Свидетельства ложного не сочиняй,
Меняй убеждения, но проверяй.
10. Того, что у ближнего есть твоего,
Себе не желай никогда ничего.
Ни дома, ни поля, ни слуг, ни жены…
Спасай свою душу из лап сатаны!

5
Вся жизнь пред глазами тогда пронеслась,
И даже слезинка одна пролилась.
И Ангел, вздохнув с облегченьем, сказал:
«О, если исполнить, что Бог наказал,
Сгорит посрамленным змей в собственном зле,
И мир во всем мире пойдет по земле».
Но дети мечтали совсем о другом,
Иной раз – открыто, иной раз – тайком.
Считали, что лучшего в жизни своей
Достойны, и выше отдельных людей.
И злились, что многое не удалось,
За все, что потеряно, что не срослось.
Они отвечали Хранителю так,
Как будто он им затаившийся враг:
«Вот сам и спасай этот гибнущий мир,
Из сказок забытых крылатый кумир!
Господь держит в тайне решенья свои,
И мы, как слепые котята твои».
Был Ангел привыкшим к подобным речам,
Разбитое сердце он часто встречал.
«Ты с ближним разделишь все благо свое,
Все Божие станет навеки твое.
Не то, что блестит, - драгоценно, поверь.
Учись уповать, и откроется дверь.
Господь попускает отнять то, что дал,
Ведь Сына родного за мир он заклал».
Потом приводил Ангел учителей,
Стоявших за веру, за мир, за людей.
На ветер они не бросали слова -
Их праведна вера была, и жива.

6
Пророки, апостолы, Церкви отцы,
Стяжавшие славы священной венцы,
Пришли проповедовать веру свою,
Покинув блаженство в цветущем Раю.
Свой собственный путь к Богу каждый открыл,
Как Он наказал, а потом наградил.
О том, как сражались они с сатаной,
С грехами своими, с нелегкой судьбой.
О том, как страх Божий не раз их спасал,
А грешник все грех ко греху прилагал.
Напомнив закон возвращения зла,
Детей похвалили за правды дела.
Цитировал каждый им Новый Завет –
На вечный вопрос неизменный ответ.
«В чем смысл нашей жизни? - тот вечный вопрос,
Но трудно до старческих белых волос
Принять нам ответ, в каждом гордость жива,
Непросто смириться! Как спесь неправа!
А сколько на Гордости крови и слез,
И сломанных жизней, обманутых грез!
Преступна она перед Богом, людьми,
И сколь ненавидима даже детьми!
И как отвратителен бедный для тех,
Кто множит богатство в безумстве утех,
Вот так отвратительна кротость сердец
Для гордых, которым немил и дворец.
Для них и Храм Божий – лишь груда камней,
Приют для бездомных и диких зверей.
Иной богохульствует лишь потому,
Что Бог не открылся, как многим, ему.
Но верным быть нужно и в малом, во всем,
Не так, коль не выгодно, - я ни при чем!
Не думай, что все, мол, грешат, почему
Греху уступить, как другой, не могу?
Внезапно найдет гнев Господень, и ты
Погибнешь, как змей, и сгниешь, как цветы.
А грешников славе завидовать - бред,
Весь мир принесет лишь душе твоей вред.
Весь мир не излечит зияющих ран,
Никто из врачей неизведанных стран.
Есть мнимая жизнь – это кушать и спать,
Есть истина – ближним, Творцу угождать.
Есть ложная жизнь – смерть для каждой души,
Есть истина… Жаждешь? Тогда послужи.
Однажды Господь Бог пришел в этот мир,
И нам приготовил надоблачный пир.
Безгрешность – вот благо, что в жизнь Он для нас
Привнес, и от вечной погибели спас.
Мы молимся там, у Престола Его,
Чтоб каждый кумира забыл своего,
И понял, что Бог руку тянет к нему,
И подал свою, и поверил Ему.
Устали? Ну, спите». А где-то вдали
Колеса стучат и плывут корабли. 

7
И пел колыбельную Ангел тогда
(В очах высыхала святая вода),
От имени Бога с детьми говорил,
И сердце разбитое благословил.
«Ты думал ли: все, что коснулось тебя,
Коснулось, как ока зеницы, Меня?
Ты дорог в очах Моих. Я возлюбил
Родное дитя, и о нем не забыл.
Какая отрада тебя воспитать,
Как делают это отец или мать!
Когда испытания, словно река,
Обрушатся – знай: это – Божья рука.
Нуждаешься, немощный, в силе Моей!
Родителей святость – в защите детей.
Возможность бороться мне дай за тебя,
Что было, что будет и есть – от Меня.
Трудны ли пути, ты среди тех людей,
Что не понимают; в сетях ли страстей,
Считаешь копейки, с родным разлучен,
Сражен ли болезнью, обманом прельщен?
Хочу, чтобы ты обратился ко Мне,
И смог бы утешится верой вполне.
Ты вдруг не случайно на месте своем –
Учись! Не робей: мы с тобою вдвоем.
Разрушились планы? Забыли друзья?
Устал, приуныл? Но без Бога нельзя!
Хочу, чтобы знал ты, Я – лучший твой друг,
Пускай лишь предатель и беды вокруг.
Ко Мне приноси все печали свои,
Со Мной обо всем говори, говори.
Притупится жало любого словца,
Когда ты во всем принимаешь Творца.
Томлением духа тебя испытать
Стремлюсь, чтобы веру в тебе укреплять.
Ты планы Мои о спасении душ
Познать не пытайся, себя не натужь,
Лишь глубже проникни в заветы Мои
И ропот оставь, заблужденья свои.
И зла не желай никому никогда,
И дети твои живы будут всегда.
Моих утешений священный елей
Ты пей и будь свят до конца своих дней.
Цель Бога – твоей совершенство души,
Слова эти в сердце своем запиши.
Я умер за жизнь только ради тебя.
Что было, что будет и есть – от Меня».
Пел Ангел младенцам, и снился двоим
На целой планете мир, ими храним.
И заново дети свой жизненный путь
Во сне проходили (ничто не вернуть),
И слезы стояли в счастливых глазах,
Когда, очень часто, Бог нес на руках…

8
Вот так незаметно прошло сорок дней,
Простил Бог сомнения этих детей.
И, взвесив все мысли, дела и слова,
То, в чем их душа неправа и права,
Велел отправляться в последний полет,
Который всех нас неминуемо ждет.
И Ангел, обняв своих хрупких птенцов,
Взмыл ввысь, в Небеса, к Богу их праотцов.


9
К началу времен сквозь теченье веков
Нес Ангел-хранитель своих мотыльков.
Мытарства воздушные разных людей
Предстали пред взором несчастных детей.
О горе, как судится грешная жизнь!
Себя ущипнув, зарыдали: «Проснись!»
Но время идет, и уже прошлых лет
Забрезжил вдали еле видимый свет.
Здесь – хаос восстаний, там – ужас войны,
И чудился злобный оскал сатаны.
Судьба поколения проклята злом,
Однажды содеянным только вдвоем.
Но как искупала святая душа
Друзей и врагов, от скорбей не дыша!
И Промысел Божий о каждом из нас
Им тут же открылся, стал ясен тотчас.
Увидели дети, пусть словно во сне,
Героев и трусов на этой войне.
И что уникален любой человек.
Но время лишь только ускорило бег.
Открылись, как книга, земли чудеса,
И жажда людей покорять небеса.
Куда только их не заводят мечты!
И сколько таится в душе красоты!
А радость такую, как дружба, любовь
Бог щедро дарил человечеству вновь.
И поняли дети, как мир Им любим,
Тогда показался Иерусалим.
А с неба – ну, будто бы солнечный свет! -
Что Бог – Триединство – льет тысячи лет.
И так же, как солнце, ласкает теплом,
Но можно обжечься священным огнем.
За блудного сына теперь умирал
Бессмертный и, смерть покорив, воскресал.
Мать Девой Пречистой до века была,
От Духа Святого Дитя приняла.
Но вечность не медлит, и древний пророк
Мессию – Спасителя – миру предрек.
Вершит справедливейший суд Соломон;
Давид сокрушил Голиафа; Самсон
Острижен, закован, раздет, ослеплен,
Но силы вернулись, и враг погребен.
Скрижали завета несет Моисей,
Общавшийся с Богом при жизни своей!
Иосиф был долго печальным рабом,
Но щедро его наградил фараон.
Содом и Гоморра… Небесным огнем
Испепеленные солнечным днем.
На всех языках говорит Вавилон,
Добраться до Бога тщеславился он.
Ковчег, словно щепку, несет по волнам,
И ждут новой жизни избранники там.
Раскаялся Бог, что, подобно Себе,
Свободную волю дал каждой судьбе!
А первый убийца над братом своим
Занес камень в гневе, что меньше любим...
Адам с Евой знали, на землю ступив,
Что Суд будет Страшным, и, лица закрыв,
Рыдали они, Небеса потеряв,
Им первым казалось, что Отче не прав.
Но Бог видел в каждом потерянный Рай,
И звал всех домой в обездоленный край!

10
Душа завершила надмирный полет,
Но время еще не замедлило ход.
Вселенная вдруг распахнула врата,
И врезалась в разум ее красота.
Кружились планеты, и музыка сфер
Звучала симфонией… Такт и размер
Ей звезды шептали, и даже когда
Взрывались, рождалась другая звезда!
Там в танце огней зачинались миры,
Там тлели туманности; газа шары
Вращались, светились, как молния, гром
Внутри бушевал, и спала подо льдом
До времени, может быть, новая жизнь…
И мальчик дал руку девчонке: «Держись!»
В неистовстве силы квазар пожирал
Галактику полностью. Уничтожал!
А в центре бездонно зияла дыра
И ужасом смерти, казалось, была.
Но Ангел, когда облетал тот квазар,
С улыбкой и будто бы в шутку сказал:
«Константу одну только перечеркни -
Систему обрушишь, как в прежние дни!»
Но дальше, все дальше сквозь время полет,
Галактик чудовищный водоворот…
Пейзажи Вселенной писал Сам Творец,
Играя цветами, и вот, наконец,
Распахнута дверь, дети зрят Небеса,
А Бог на Престоле творит чудеса!
Увидели Господа в Славе Своей,
И грехопадение первых людей.
И дети ослепли от Славы, но вдруг
Заливисто птицы запели вокруг.
Душа распускалась, как будто цветок,
Несмело ступая в блаженства чертог.
Улыбка сияла, светились глаза,
И замерло сердце, от счастья в слезах.
Они обернулись, последний привет
Земле посылая сквозь тысячи лет…

11
Их Ангел-хранитель смотрел им вослед
И тоже был счастлив, но все-таки сед.
Он тихо вернулся в пустующий дом,
И, Богу молясь, говорил обо всем.
«Прости, что живут и не знают о том,
Какая отрада быть Божьим рабом!
О чуде молитва, а злоба в сердцах –
Униженной гордости мстительный страх.
Гордятся грехами и ересь плетут,
Иконы целуют, но попросту лгут.
Тогда Ты не слышишь, и каждый хоть раз
Сказал, что его я от горя не спас.
Но чудо раскаянья лучше похвал -
Отрада служения и идеал!
Твои милосердия славны дела,
Чтоб святость людская душа берегла.
С Причастием в сердце нисходит она,
Так Церковь спасает во все времена.
Хоть злые, что лживы, коварны, как змей,
Не верят ни в Бога, ни в добрых людей.
Надежду и веру, и всю «ерунду»
Они променяют, чтоб править в аду.
Свободная воля, однако, дана
Всему человечеству. Бог, сатана –
Их выбор извечный. Вся жизнь – компромисс,
И лишь после смерти им вверх или вниз.
Последних времен предпосылки и гнет...
Имеющий уши да слышит, поймет!»

12
Весенний цвел сад за больничным окном,
И то, что случилось, осталось лишь сном.
Клинической смерти виденья, полет,
Галактик чудовищный водоворот…
Но путь добродетели душам детей
Открылся, как таинство, в мире страстей.
И каждый ребенок дал в тайне обет
Жить праведно, Господа славить вовек.
И лился в палату к ним солнечный свет,
И мнилось, что где-то, сквозь тысячи лет,
Уж новым птенцам колыбельную пел
Их Ангел-хранитель, и снова скорбел.
И песня была для усталой души,
Как отдых от трасс в деревенской глуши:
Довериться Богу, отринуть себя,
Свой крест донести, никого не сгубя.
Лишь смерть неизбежна, но, может, тот дом
Мы примем, как дети, и то, что потом…