Теремок

Стихи про ленинградскую коммуналку



Аркадь Михайлыч, заболел.
К нему пришел  Блюмштейн;
Принес он с фруктами пакет,
Два аспирина и  портвейн.

Блюмштейн - тот ученный дока,
Он насекомых  изучает ,
Клопов и блох, и мандавошек,
И диссертацию сочиняет.

Тут постучал сосед,- Бесяев.
У него на кир отменный нюх.
Он за стакан белье  стирает
И, чтоб погладить, он  включил  утюг.

В прихожей на ковре свернувшись,
Дремлет полосатый,  Леопольд,
А рядом, мыши дружно копошатся,-
Украв у Леопольда  бутерброд…

На кухне чайник  закипал,
Доставшийся Бесяеву от деда,
С которым кипяточку, тот искал,
И  за вождём по Смольному он бегал!

В комнате напротив, под замком,
Записка –«Бес! Верни бутылку водки!»
Под кнопкой надпись-«Пять звонков,
Каптри Бернес.-Быв. Командир подводной лодки».
 
Хрипит на стенке кухни репродуктор,-
Поет романсы тенор Соткилава,
А в комнатушке автобусный кондуктор
Цицишвили, смотрит как играет Хурцилава!

Идет футбол на островке «Петровском,»
«Динамо» из Тбилиси, громит местный «Зенит»…
И занял туалет с утра артист  Покровский,
И больше часа   взаперти сидит!

Пять раз ворча, прошла студентка Света
Туда сюда, как львица злая в клетке,
Ругнувшись матом,  дверь пнула туалета,-
Так сильно хочется  пи-пи кокетке!
 
С кастрюлею борща, как  по волнам,
И  папиросою  дымя, словно «Аврора»,
На кухню, выставив корму  проплыла,
Гадалка, сводница,- мадам Эпштейн Флора!

Поставила кастрюлю она на общий стол.
Поправила прическу в стиле декаданса…
Из комнаты раздалось истошно –«Гоооол!»-
Цицишвили, чуть не сдох, в фанатском трансе…

Из  комнаты  Михалыча, вышел злой Бесяев.
Поплелся в сторону грузина с похмелюги.
Аркадь Михалыч и Викентий, -бяки,
Портвейна ему,  и  не налили суки!

Пока  Бесяев у грузина трёшку занимал,
Из комнатки его,  запахло дымом вдруг,
И кто- то истерично закричал:
«Мудак Бесяев! Выключи утюг!»

Тут завалился в кухню Фокин Жора
Почуяв вкусного борща, приятный аромат,
Фривольно ущипнул за задницу он Флору
И  пригласил, к себе, употребляя мат…

У входа в ванную, артиста хает Света,
Бурчит под нос с похмелия поэт…
Покровский виновато не может ей ответить,
Зачем не погасил в ватерклозете свет?!

Так  многие года, в безумной круговерти,
Кипит большая коммунальная квартира,
Где,  радость бытия, равна утратам  смерти,
В борьбе за кухню, и за очередь в сортире…

И  копошится «ленинградская  богема»
В отдельной площади, на Петроградской стороне;
Бесяев  справа, семь  звонков налево
Незнайкин, в антресолях на луне…

1980