Есенин

                Ринат АРХИПОВ   
            ЕСЕНИН          
         1. Пролог
«…Сергей Есенин не столько человек, сколько
сколько орган, созданный природой исключительно
для поэзии, для выражения неисчерпаемой « печали
полей», любви ко всему живому в мире и милосердия,
которое – более всего иного – заслужено человеком».
                А. М. Горький.
Время, время… Ты стрелою
Вдаль летишь, меж звёзд звеня.
Сам Господь своей рукою
Лук с волшебной тетивою
Натянув, пустил тебя.
Нет тебе нигде преграды,
На земле, на небе нет.
Люд фиксирует в тетради,
И не галочки тут ради,
Столько-то прошло лишь лет.
И тобой люд может мерить,
Через много лет притом,
Стоит кто чего на свете!
Достижения отметив,
Восхищается потом.
Вот и здесь всё тот же случай,
Каждый может подтвердить:
Гений жил, творил… А тучи
Зависти и мести вкупе,
Ему не дали творить!
Только ты, Господне время,
Расставляешь по местам.
Он в ряду со всеми теми,
Кого помнят поколенья,
Чтят их всех по именам!

    2. Константиново. 1895.
«Его поэзия есть как бы разбрасывание
обеими пригоршнями сокровищ его души».
                А. Н. Толстой.
Над рязанскими полями
Тучи серые низки,
Уже веет холодами,
Значит, праздники близки!
 До Покрова уж не много,
Первый снег вот на носу.
Стынет мокрая дорога,
Сбросил лес свою красу.
Над селом печные трубы
Горький дым уже чадят.
Из окошечек на лужи
Дети малые глядят.
А в одном дому сегодня
Уже праздник наступил.
Пожелание Господне –
Сын родился! Он так мил!
Звонкий голос первым делом
Осчастливил всю семью:
Мать, отца и бабку с дедом –
Очень рады все ему.
А иначе как – достоин,
Он же первенец, да - сын!
Повод есть собрать застолье,
Это знают все отцы.
И соседи прибежали,
Собралась тут вся родня,
Все друг друга поздравляли,
Обнимались все три дня.
И вопрос сходил едва ли
С уст сельчан в округе всей:
«Как назвали?». А назвали
Светлым именем Сергей.
День за днём и канет месяц,
Год за годом… Уже в пять
Буквы в слоги с интересом
Начинает он слагать.
И откуда к книгам рвенье –
Подавай ему скорей!
Учит он письму и чтенью
Своих сверстников-друзей.
А как вечер – песни в доме,
Задушевно поёт мать.
Так, заслушавшись невольно,
И Сергей стал подпевать.
В девять лет идёт он в школу,
Шаловлив, опрятен, чист.
За хорошую учёбу
На стене – Похвальный лист!
И тогда смышленый парень
Пишет первые стихи,
Как сказал односельчанин:
«Очень даже не плохи!»

     3. Москва. 1912.
«Со времени Кольцова, земля Русская не производила
ничего более коренного, естественного, уместного и
родового, чем Сергей Есенин…Вместе с тем Есенин
был живым, бьющимся комком той артистичности,
которую вслед за Пушкиным мы зовём моцартовским
началом, моцартовской стихией».
                Б. Пастернак.
Вот она Москва какая! –
Сколько улиц, площадей.
Нет конца ей, нет и края,
Нету города милей.
Здесь отец Сергея. Как же!
Много лет он здесь живёт.
Он москвич уже со стажем.
Сына он давно зовёт.
Ему стукнуло шестнадцать,
И работу подыскал
У себя, в мясной же лавке.
Сын противиться не стал.
Зарабатывал на хлеб он,
Книжек разных накупил.
Но одно там было скверно,
Не хватало больше сил…
Сам хозяин лавки добрый,
Жёнка – чёртова же мать!
Сколько раз войдёт цех оный,
Столько должен ты вставать!
Не по нраву эта прихоть,
Увольняется Сергей.
Может быть оно и лихо,
Но попробуй сладить с ней.
«Маша круглая сиротка,
Плохо, плохо Маше жить,
Злая мачеха сердито
Без вины её бранит…»
В магазин уходит книжный.
Вот теперь-то сущий рай!
Полки ломятся от книжек,
Хоть читай, хоть сочиняй.
То, что надо! Нет тут спору.
Кладезь знаний, ты – один…
Только жаль, что очень скоро
Разорился магазин.
В типографии – корректор,
Целый день проводит там.
Признаётся: «Просто нету
Совсем времени стихам!»
Год 14-й. Радость.
Первый стих увидел свет!
Счастья большего не надо,
Будет он большой поэт!
«Белая берёза
Под моим окном,
Принакрылась снегом,
Точно серебром…»
Это ж надо так случиться.
Прорвало! Не скажешь – нет.
Стих за стихом на страницах
И журналов и газет.
А другое было б странно,
Был бы внутренний скандал,
У редакторов изданий
Душу бог не отнимал!

    4.Петроград. 1914.
“Крестьянин Рязанской губ., 19 лет. Стихи свежие,
чистые, голосистые, многословные”.
                А. Блок.
Петроград седой, в колоннах,
Словно старец с бородой.
 Весь в мостах лежит огромных,
Над замёрзшею Невой.
Месяц март. И очень близко
До весенних тёплых дней.
«Здравствуй же Руси столица!» -
Улыбается Сергей.
Две тетради со стихами
Перевязаны платком.
Как они напоминают
Мать, деревню, родной дом!
Но вперёд! Идёт он к Блоку
Получить его совет,
Как найти ему дорогу,
Кто в России есть поэт?!
Вот и встреча. Важный метр
Был стихами восхищён,
И с плеядою поэтов
Паренька знакомит он:
Городецкий, Ивнев, Клюев,
Мережковский, Иванов…
И с Ахматовой толкует
Он в один из вечеров.
Появляются в журналах
Его новые стихи,
Рукоплещут ему в залах
Молодёжь и старики.
Вечера поэтов часты,
Каждый там читал стих свой.
И тальянка на подхвате –
Приносил Сергей с собой!
Звонко пел свои частушки,
Ещё в детстве их писал.
Было весело всем слушать,
Их подхватывал весь зал.
А затем и «Радуница»!
Первой книге рад Сергей,
Все читатели столицы,
Так и люд России всей.
Петроград хоть и красив, но
Он деревню всё ж любил,
Лишь о ней он чудо-рифму
Побыстрее находил.
Только там, в пенатах прежних
Он по-детски счастлив был:
Константиново, деревня,
Дом родной и старый быт.
Каждый год, как только лето
Там роняло удила,
Возвращался непременно,
Бросив все свои дела.
И куда б не заносила
Его трудная судьба,
Был он счастлив лишь в России,
Сын России навсегда!

     5. Москва. 1918.
«Сергей Есенин принадлежит к высокому
 собранию мировых лириков».
                Н. Тихонов.
Эй, Москва златоголова,
Сквозь туман сияй и дым,
Принимай поэта снова,
Он известен и любим.
Так же он ко всем приветлив,
Как и в прежние года,
Так же кудри его светлы,
Те же синие глаза.
А душа полна стихами,
Вьются, как стрижи весной,
Когда солнышко лучами
Греет землю, край родной.
Он одет по-городскому,
Ладненький костюм. Фасон.
Модный галстук. По-другому
И не может уже он.
Сапоги, косоворотка
Далеко остались там,
В Петрограде, там у Блока,
В память прежним вечерам.
Он приветствует Октябрь
Всей открытою душой,
За родных ему крестьян он
И за класс он трудовой!
К переменам смотрит в оба –
К новшествам, ко всем делам,
И всё больше с каждым днём он
Тяготел к большевикам:

    6.Константиново 1918.
«Есенин стоял перед своим народом с
предельно обнажённым сердцем».
                И. Сельвинский.
Лето красное в разгаре,
Сенокосная пора.
Мужики с утра в ударе –
На лугу звенит трава.
Отопьют водицы, травы
Вновь ложатся к их ногам.
Отдохнуть бы, да куда там! –
Силы все сейчас кормам.
В каждом доме есть скотина,
Содержать их не легко,
Надо их кормить всю зиму,
До весны ох далеко!
Вот и трудятся крестьяне,
Труд не лёгок косарей –
Летом все «готовят сани».
Приезжает и Сергей:
Крепок телом он и ловок
И работать с ним легко.
Все готовы даже горы
Свернуть, глядя на него.
…Вот в деревне не на шутку
Собрались на сход большой.
Все кричат: «Долой буржуев!
Всех помещиков долой!
А поместье, что тут думать –
Разобрать до кирпичей!
Не осталось чтобы духа
От проклятых богачей!»
Накалялись страсти, точно
Разгорелся здесь пожар.
Надо делать что-то срочно,
Злобный стелется угар.
А ещё чуть-чуть и поздно…
Разогрет уже народ.
«Слушайте меня!.. Как можно –
И Сергей пошёл вперёд. –
Разобрать всё, растащить всё?!
А потом что? Всё, привет!..
Школы нет у нас, больницы,
Клуба тоже у нас нет.
Всё что я сказал, по сути,
И поместится туда…
И служить народу будет,
Будет лучше всем тогда!»
И народ услышал, понял.
Всё ж народ у нас не глуп.
Через год – амбулатория
И открылся сельский клуб.

  7. Москва. Зима 1919.
« …меня поразила одна черта, которая потом
проходила сквозь все воспоминания и все
разговоры. Это – необычайная чуткость и
повышенная деликатность»
                А. Белый.
В этот год уж очень грозно
Пришла зимушка-зима.
Неуютно и морозно,
В белом инее дома.
Окна все заиндевели.
Затопить печь – нету дров.
Мёрзнут и поэт Есенин
И поэт Мариенгоф.
На одной кровати оба,
Одеяло – на двоих,
Да одежды сверху ворох
Согревал ночами их.
Только холод – не помеха,
Ведь заряжены стихом,
А для большего успеха
Согревались кипятком.
Днём в издательстве работа,
Там теплее – средь людей!
У Есенина забота
Книги выпустить скорей.
Возвращаясь раз с работы,
Он увидел паренька,
В старых валенках, лохмотьях,
Да просящая рука.
Беспризорник пел. Он грустен.
Зарабатывал на хлеб.
Было видно, что простужен.
Десяти, наверно, лет:
Позабыт, позаброшен
С молодых юных лет.
Я остался сиротою,
Счастья-доли мне нет!

Эх умру я, умру я,
Похоронят меня,
И никто не узнает,
Где могилка моя.

И никто на могилку
На мою не придёт,
Только ранней весною
Соловей запоёт.
Его слушали с печалью
И жалеючим лицом,
Кто краюшечку протянет,
Кто заплатит медяком.
Сергей с этого мальчонки
Оторвать не может глаз:
«Эх, копейки, эх, деньжонки,
Почему так мало вас?»
И на мальчика всё глядя,
Пачку керенок достал:
«На, держи!..»
«Мне спеть вам, дядя?» -
Вслед он голос услыхал.
Всю дорогу он мальчишку
Позабыть не мог никак,
Ему дома б, да за книжкой…
Только в жизни всё не так!

    8.Политехнический музей. Ноябрь 1920.
«Есенин – один из величайших поэтов мира,
один из честнейших поэтов мира…» 
                Назим Хикмет.
Сырость. Холод. Тёмный вечер
Поглотил уже Москву.
Во дворах гуляет ветер,
Нагоняя грусть тоску.
Хорошо сейчас быть дома
Или где-нибудь в гостях,
Печь топилась жарко чтобы,
Говорить о новостях.
Но сегодня разве это!
Все сегодня – на стихи!
Будут их читать поэты,
Все – в Политехнический!
Зал вместителен, огромен,
Но и он сегодня мал,
От того, что он сегодня
Всех под сводами собрал.
Собрались имажинисты,
Всех течений и мастей
Футуристы, реалисты –
Бушевал огонь страстей!
Кто рисуется на сцене,
Кто кривляется стишком,
Кто-то просто тратит время,
Потому что он смешон.
Вот выходит и Есенин.
Он читает новый стих –
«Сорокоуст». Как оценят?!
Зал внимателен, притих.
Слово каждое на месте,
Голос чуден, каждый жест!
Образы всё интересней.
«Браво!», «Браво!» слышно с мест.
Он читает и читает.
В зале душно и темно.
Голова лишь золотая
Ярко светится его.
То, что было раньше – горько,
Навевает только грусть.
«Красногривым жеребёнком»
Видит прежнюю он Русь.

   9.Ташкент. Бухара. 1921.
«Очень русский поэт Сергей Есенин сделался родным
и для нас, узбеков. И если Есенин «тянулся» к Востоку,
 то сейчас поэты Советского Востока тянутся к нему,
черпают в его поэзии то, что им органично, близко».
                Гафур Гулям.
Прочь пиджак. Теплынь такая!
Словно лето, погляди.
Лишь ещё начало мая,
Что же будет впереди!
Груши, яблони готовы
Белый снять с себя покров.
Аромат садов фруктовый
Лезет в нос со всех дворов.
Разноцветные халаты,
Строй тележек и тюков,
Дыни, персики, гранаты,
Крик верблюдов, ишаков…
Всё здесь нравится Сергею,
И душа его поёт,
Солнце явно горячее
И синее небосвод!
Доброта, улыбки всюду,
Где бывал – отбою нет.
Он известен всему люду,
Полюбившийся поэт!
И, конечно, это встречи –
Ждут все чтения стихов,
Люди всяческих наречий,
Люди разных языков.
А затем оваций буря,
Крики: «Браво! Молодец!»
Его слово, словно пуля,
Проникало до сердец.
И автографы обильно
Раздаёт Сергей в конце,
Его книги, сколько было,
Раскупили быстро все.
Впечатлений столько новых,
Ох, счастливая пора!
Летних дней так много долгих –
Впереди ждёт Бухара!
Но и там, в краю, где лето
Много месяцев и дней,
Слышен был душе поэта
Звон берёз, родных полей:

   10. Берлин – Америка. 1922 – 1923.
«Сергей Есенин! Кого мне поставить в один ряд
с ним – таким высокоодарённым, самобытным
певцом России? Кто ещё из поэтов в те далёкие
годы мог так сильно, чисто, вдохновенно и высоко
передать в песнях свою любовь к родной земле,
к своему народу?»
                Павло Тычина.
Город важный. Он огромен,
Бранденбург стоит в анфас.
Здесь творили и Бетховен,
Фейербах и Карл Маркс…
Город немцев, всё понятно!
Но не только немцы здесь:
Школы русские, театры,
Магазины, церкви есть.
Рестораны и пивные…
Разный ходит туда люд.
Но одно всегда роднит их –
Песни русские поют!
И артисты, музыканты,
И поэты всех мастей,
Эмигранты, спекулянты –
Беглецы России всей!
Здесь кутят белогвардейцы,
Кителя у них в крестах.
О делах своих армейских
Спор ведут и о стихах.
Встречу с признанным поэтом
Не приветствуют они:
«Служит он не нам – Советам!
Он – чекист своей страны!»
Вот «Кафе Леон». Есенин
Стал читать свой новый стих.
Артистичен, вдохновенен.
Зал заслушался, притих.
Стих другой…И крики: «Браво!»
И овации слышны.
Вот она явилась слава
За пределами страны!
Но не тут-то было! Рано
Он поверил в свой успех.
Пошли выкрики из зала,
Громкий вымученный смех.
Единицы их всего-то!
Он окинул взглядом зал
И стал громко во весь голос
Петь «Интернационал»!
Подхватили песню дружно,
Сразу стало всем теплей…
А на свист – вскочил на стул он
И запел ещё сильней!
Им назло! А крики, злоба –
Недобитого врага!
На Россию-то Европа
Пусть не смотрит свысока.
Впереди Париж-красавец,
Впереди красавец Рим,
Но Москву он выше ставит
И полей рязанских дым.
И Америкой богатой
Восхищён был лишь денёк,
Увидал с близи когда он
Уолтстритский небоскрёб!
Скука, скука, ох скучища…
Это есть хвалёный строй?!
Каждый день он повод ищет
Воротиться, чтоб домой.

   11.Тбилиси. 1924.
«Пришло время воспоминаний, и я всё чаще
тревожу свою память, вызывая из прошлого образы
друзей и собратьев, среди них встаёт передо мною
человек чарующей силы и неотразимого обаяния –
большой русский поэт Сергей Есенин…»
                Георгий Леонидзе.
Горы – божьи колесницы,
Небо – ярко-синий холст.
Солнце смотрит вниз лисицей,
В рыжий свой уткнувшись хвост.
Ещё осенью не пахнет,
А начало сентября.
Пышут зеленью и парки,
Аромат цветов храня.
Не спеша, в костюме светлом
Он идёт по Тбилисо.
Переулки и проспекты…
Интересно ему всё!
Он расспрашивает что-то,
И своё им говорит,
Слушает Куры он ропот,
Храмов трогает гранит.
Ну а как же без редакций!
Разве здесь он не поэт?
С первых дней он гость там частый
И желанней его нет!
И Есенин не внакладе,
А иначе и не мог,
Написал он шутки ради
Для них маленький стишок:
«Ирония! Вези меня! Вези!
Рязанским мужиком прищуривая око,
Куда не заверни – все сходятся стези
В редакции «Заря Востока».
Там поэты, журналисты
Собирались! Всех полно!
Чиковани и Табидзе,
И Яшвили Паоло…
Все свои стихи читали,
Каждый в шкуре был своей,
Но, конечно, все желали
Чтоб стихи читал Сергей.
Стих, ещё стих…Уже полночь.
Город спит мертвецким сном.
Не лекарство сердцу помощь,
Сердце лечится стихом!
Но и в Грузии богатой
Снятся отчие края:
«Как там Катя с Шурой? Батя,
Как там матушка моя?»
А однажды среди ночи
Горько плакал он во сне,
Заблестели его слёзы
На ресницах, на лице.
Рассказал он сон свой утром:
«Катя с Шурочкой в Москве…
Тяжело им…Очень трудно…
Они тянутся ко мне…»
Заблестели слёзы снова
И печален его вид.
Паоло вздохнул: «Хреново!
Но поможем!» - говорит.
…Получает гонорары
За стихи Сергей с лихвой.
В тот же день он телеграммой
Отсылает всё домой.
Поговорка не случайно
Популярна средь людей:
Сто рублей и тыща мало,
Лучше сто иметь друзей!

   12. Баку. 20 сентября 1924.
«Помню, с каким вдохновением Сергей Есенин
читал эту свою знаменитую « Балладу» у памятника
двадцати шести и какой бурной овацией наградили
его бакинские рабочие».
      П. Чагин, редактор газеты «Бакинский рабочий».
Солнце. Каспий. Ветры дуют.
В вышки бьёт и бьёт волна.
Здесь качают кровь земную,
Цвета чёрного она.
Разливают по цистернам,
Отправляют в дальний путь…
Но сегодня не об этом
Речи будет моей суть.
Молодой Советской властью
Здесь воздвигнут монумент.
Центр Баку. И флагов красных
Столько, что не видел свет!
А народу – тысяч двадцать.
И приехал Киров сам!
Митинг в честь погибших в схватке
Героическим сынам.
О бакинских комиссарах
Вышел здесь читать Сергей,
Знаменитая баллада,
О их подвиге тех дней.
А когда, закончив, смолк он,
Все захлопали ему.
Золотые кудри долго
Развевались на ветру.
Пламенно все выступали –
Врач, нефтяник, землекоп…
Клятву верности давали
Делу славных земляков.
Каждый день в редакции он,
Друг газетчиков большой.
Много он печатается,
Есть стихи всегда с собой!
«Дни, как ручьи бегут
В туманную реку.
Мелькают города,
Как буквы по бумаге.
Недавно был в Москве,
А нынче вот в Баку.
В стихию промыслов
Нас посвящает Чагин».
46 стихов-шедевров
За полгода! Разве срок?!
И работа над поэмой –
Плодотворным был тот год.

  13. Батум 1924. Баку 1925.
«Анна Снегина» - большая, с сильным и умело
использованным уклоном в сторону классицизма,
вещь. Великолепно владея формой, Есенин и
сюжетно интересен в «Снегиной».
      Газ. «Красная Татария», Казань, 1925, 1 июля.
Море катит свои волны
И швыряет их на пирс.
Волны шумны, недовольны
И стекают снова вниз.
Брызги падают за ними –
Три десятка ручейка!
Продолжается всю зиму
Эта вечная игра.
Смотрит с усталью на это
Батум много-много лет.
Чем не тема для поэта,
Темы лучше этой нет.
Но с Сергеем что-то стало…
Что напомнило о Ней,
Что на севере осталась?
О ней думает Сергей.
Отчего её он вспомнил
В той далёкой стороне?
Был в армянской местной школе…
Имя её – Шаганэ.
И стройна, и симпатична,
Все б цветы к ногам её!
Учит в школе ребятишек,
Так похожа на Неё!
…Встречи в клубах, на заводе.
Ну, а главное – писать!
«Анна Снегина» в работе –
Скоро вот отдаст в печать.
«Это лучшее, что создал. –
Говорит своим друзьям. –
Непростые были годы
Для России, для крестьян».
…Вновь весна. Любимый город.
И Есенин средь друзей.
Вновь Баку, что вечно молод,
Полны улицы людей.
Майский праздник. Словно в сказке –
Розы чайные в цвету.
Песни, шутки, всюду пляски
И улыбки за версту.
И в Баку, и в Мардакянах
Трудовой живёт народ.
Им частушки под тальянку
Звонким голосом поёт.
Как известному поэту
Обойтись здесь без стихов!
Народ просит. К просьбе этой
Был Сергей всегда готов.
Он в крестьянскую, родную
Сторону навек влюблён,
Но Россию и другую
Хочет видеть уже он:
Вновь вокзал. Он на перроне.
В Москве срочные дела –
Выпускают многотомник.
Его давняя мечта!

   14. Москва – Ленинград 1924 – 1925.
«Кто такой был Есенин?
С огромной интуицией, с огромным творчеством – единственный
в наше время поэт. Такой чудовищной способности изображения
тончайших переживаний, самых интимнейших – ни у кого из
современников!»
                А. Серафимович.
День морозный. Все в молчанье.
Губы сжаты. Тишина.
Пар клубится от дыханий,
В большом трауре страна.
Вся Москва полна народом.
Флаги спущены. Стоят
В одну очередь – Колонный,
Увидать лицо вождя.
И Есенин в скорбном строе
Стоит несколько часов.
От печали сердце ноет.
Все растеряны. Нет слов.
«И вот он умер…
Плач досаден.
Не славят музы голос бед.
Из многолающих громадин
Салют последний даден, даден.
Того, кто спас нас, больше нет…»
Горше этой нет потери
Для народов нищих всех,
Но поэт в Россию верит,
Впереди её успех.
…Ленинграда сон не долог,
Даже в зимушку не сон.
Пролетариев он город
И учёных город он.
В снежной пыли зазвенели
Уж трамваи ранних смен.
Слышно: Умер…Кто?..Есенин…
Молод был ещё совсем…
Что ж, декабрь, ты наделал,
Как унять такую боль?
Не забелишь белым снегом,
Все твои старанья – ноль!
А что снега нынче много
На дорогах, то – ни что!
В души ты намёл сугробы,
Как в открытое окно.
Их горячими сердцами
Никогда не растопить,
Так и будут с ледниками
Жить, работать и любить.
К вечеру все россияне
Будут знать и горевать.
Чует ли сквозь расстоянья
Его старенькая мать?
Катя, Шура… Почти дети.
Так он нежно их любил.
…Все живут лишь раз на свете,
Вновь вернуть – нет таких сил!

    15. Пролог.
«Глубоко верно, что много ещё мог бы сделать
Сергей Есенин. Ещё не иссякли творческие его соки,
ещё немного оставалось ждать. И снова брызнули б
они из есенинских тайников, как по весне проступает
светлый и сладкий сок на берёзовом надрезе».
                Л. Леонов.
Вот и всё. И о поэте
Завершается мой сказ.
Хоть и нет его на свете,
Но он радует всех нас.
И всё чаще его томик
Не на полке, а в руках!-
Будь то сельский это домик,
Небоскрёб ли в облаках.
Дружно радуемся с ним мы
Иль тоскуем о былом,
Возвращаемся в родимый
Вместе с ним далёкий дом.
В каждом ветра дуновенье
Слово слышится: «люблю»,
За берёзками – Есенин:
«…Дайте родину мою».
На полях стих голосистый
И тальянки его звон…
Жизнелюб земли российской! –
Каждодневно с нами он.