Легенда об абреке Сулумбеке

Предисловие

О каждом народе судят по его Героям. Это нравственные ориентиры, на примерах которых должно воспитываться подрастающее поколение. Наши предки говорили: «Достойные мужчины - опора народа» («Дика къонахий - мехка бIоагIий»). Ингушетия - маленькая страна больших Героев. Об одном из них, чье имя при жизни стало легендой пойдёт рассказ.
Сулумбек  Горовожев  -  народный герой-ингуш. В мировой истории трудно найти пример осознанной жертвенности во имя народа, подобный тому, какой проявил это человек. Его подвиг разве что сопоставим с подвигом Муция Сцеволы из истории Древнего Рима. Конечно, в мировой истории есть немало примеров проявления подлинного величия человеческого духа, жертвенности во имя народа. О величии духа  Сулумбека  Горовожева пусть судит сам читатель. Активный участник гражданской войны на Северном Кавказе, один из первых ингушских писателей А.Г. Гойгов в своей публицистической статье «Через сумерки прошлого к светлому настоящему» писал: «Едва ли какая-либо народность подверглась такому унижению, притеснению и оскорблению со стороны царизма, как ингушский народ». Начиная с 1801 года, и вплоть до революции 1917 года этот долгий путь под пятой царизма усеян неисчислимыми жертвами. Все, что можно было придумать и изобрести, чтобы физически и духовно заморить этот народ, придумывалось и осуществлялось. В прекрасных горах и долинах Кавказа, воспетых величайшими русскими поэтами, царизм создал адские условия жизни. Земли, годные к обработке, отнимались то в пользу казачества, то в казну. Из года в год увеличивались подати. Школы не строились. Не было медицинской помощи. Царская власть все сильнее и сильнее зажимала народ в свои стальные тиски. Сильные уходили в леса, абречествовали. В борьбе с ними царское самодержавие уничтожало целые аулы, ссылало непокорных в Сибирь. Народ не всякого человека, скрывающегося от властей, называл  абреком.  Абреки, в понятии народа, были не только борцами с царской властью, но и защитниками обездоленных, людьми кристально чистыми, мужественными. Несмотря на репрессии, народ скрывал своих защитников от произвола царских властей, в каждом селе они находили кров и пищу.  Некоторое время назад известному в республике краеведу Берснаку Газикову жителем ст. Орджоникидзевской Салманом Опиевым была рассказана история, связанная с арестом и казнью Сулумбека Гороводжева (Гандалоева) из селения Сагопши. Своей дерзостью, отвагой он наводил ужас на представителей царской администрации. И хотя его называли «правой рукой» Зелимхана Харочоевского, мужеством, благородством он не уступал ему. О Сулумбеке Салман Опиев слышал, будучи подростком, от человека, хорошо знавшем о его похождения, свидетеля казни народного мстителя.
Историческое отступление.
Перед абреком в ультимативной форме были поставлены условия: он должен сдаться властям. В противном случае его односельчане - сагопшинцы подвергнутся репрессиям, будут высланы в Сибирь. Гороводжев (Гандалоев) не мог допустить страдания людей, ради которых и вышел на тропу мести. Он принимает ультиматум властей, но выдвигает и свое условие: казнить его будут через расстрел. Узнав о решении товарища сдаться, Зелимхан стал отговаривать Сулумбека. На это Гороводжев отреагировал с возмущением. «Я не могу», - сказал он, чтобы по моей вине страдали безвинные люди, как это случилось с жителями Галашек и Мужичей, семьи которых из-за того, что укрывали тебя, были высланы в Иркутскую область. С какой совестью я буду жить после этого?» Так и не смог Зелимхан отговорить Сулумбека. И он сдался властям, которые, проявив коварство, не выполнили своего обещание казнить абрека через расстрел. В августе 1911 года он прилюдно был повещен. По свидетельству очевидца казни, рассказавшего о трагическом конце народного мстителя Салману Опиеву, вел себя Гараводжев достойно. Он умудрился даже ударить ногой палача - аварца по национальности, отказавшего выполнить его последнюю волю: не надевать ему мешок на голову. На казни присутствовала и мать абрека. Сулумбек с чувством самообладания попросил у матери прощения и высказал просьбу без слез принять его смерть. Старая женщина мужественно исполнила эту последнюю просьбу сына. А теперь сама заметка в «Кавказской копейке» (Баку, 1911 г., 25 августа). «На днях, как уже сообщалось по телеграфу, по приговору кавказского военно-окружного суда во владикавказской тюрьме казнен один из главных сподвижников («правая рука») Зелимхана - абрек Сулумбек Гараводжев. Со слов очевидцев казни, корреспондент «Биржевые ведомости» приводит некоторые характерные подробности ее. При виде виселицы и вообще всей мрачной, зловещей обстановки, говорящей о неизбежной близости рокового конца, Гараводжев, как говорят очевидцы, сохранил редкое наружное спокойствие и самообладание, причем на его тонких губах все время играла какая-то загадочная, не то саркастическая, не то презрительная улыбка... Он сел на корточки, по-восточному обычаю, и в последний раз затянулся любимым куревом из кальяна. «Тебе, душа мой, не долго придется надо мной работать», - поднимаясь с земли, добродушно, почти дружески сказал Гараводжев своему палачу. Потом он спокойно, не торопясь и вообще не обнаруживая ни малейшего волнения, сам взошел на роковой помост и, когда палач накинул на его шею петлю, сам же соскользнул с табурета... Последним желанием этого зелимхановца было то, чтобы ему не связывали рук и не надевали на него мешка-савана. «Даю вам честное слово абрека, что этим я не причиню никому никакого беспокойства», - уверял он начальство. Но ему, конечно, в этом отказали».
Об этом замечательном человеке пойдёт наша легенда…

В истории будь славен век,
В селе СагОпши у духана*.
Жил Горовожев Сулумбек,
Он друг абрека Зелимхана.

У тёмных гор своя печать,
Своя печаль, свои законы.
Но мужество абреков, стать,
Достойны низкого поклона.

Он справедливый человек,               
Суров к врагам, к соседям добрый.
По совести жил Сулумбек
С душой открытой и свободной.

Как выстрел горестно звучит:
«Один теперь на белом свете!»
Он вдруг узнал, что брат убит,
В селе соседнем на рассвете.

Случилось то – всё было так,
Брат бедняка хотел обидеть.
Угнал быков, согнал на тракт,
И ночь темна и плохо видеть.

Да только углядел его,
Хозяин, правда, было поздно,
Бердан в руках лежит легко,
И пуля вслед летит нервозно.

Попала в цель, был брат убит,
Теперь бедняк – у бека кровник.
Месть у абреков, коль джигит,
Святая, раз в судьбе виновник…

В том не пристало загрустить,
Не мешкая, порыв минутен…
Готов за брата отомстить
Был Сулумбек (не ведал сути).
 
Сидит в засаде, гонит сон,
Достиг слух высших концентраций.
Уж третью ночь теряет он,
Ища момента поквитаться.

И вот под утро под мостом
Шаги, пока не видят очи..
То всадник ехал вдаль тишком,
Как призрак среди дикой ночИ.

И пропустив, уздой звеня:
«Теперь двоим нам не до смеха!»
Вскочил бек быстро на коня,
За ним уж не таясь, поехал.

Недолго ехали след в след,
Повисло напряженье сжато.
«Я - Горовожев Сулумбек
Пришёл отмстить тебе за брата!»

Молчанье, ничего в ответ,
И тонет окрик в вязи пашен.
Всё также всадник «шлёт привет»,
Не оборачиваясь даже.

Быстрее шаг, быстрей разбег,
Стон эха гулкого в раскатах:
«Я - Горовожев Сулумбек
Пришёл отмстить тебе за брата!»

Уж брезжит свет во тьме лугов,
Трава в росе покрылась, мокро.
Но скачет всадник от него,
Как будто он не слышит окрик.

«Да, стой же ты, ведь я – абрек!
И справедлива месть и свята!
Я - Горовожев Сулумбек
Пришёл отмстить тебе за брата!»

Услышав возглас в третий раз,
Остановился всадник тут же
С коня он спешился тот час,
А наземь бросил всё оружье.

«Я – кровник твой, но дело чести.
Убил и брата – это факт.
Но убивал я не из мести,
Не подло, дело было так…»

И рассказал всё без заминок:
«Для нас превыше слова ЧЕСТЬ!
Пролей же кровь и будь безвинным,
Свершай скорее свою месть!»

Но Сулумбек: «Не беспокойся!
Я понял всё, не прав мой брат.
Живи спокойно и не бойся,
Ты предо мной не виноват!
Никто сказать тебе не смеет,
Худое бросить за глаза.
Я всё сказал, пусть сдохнут змеи,
Которые в толпе визжат».

Шёл день, другой, в нём до обеда,
Был пригнан скот (благая весть?!)
То откуп есть за жизнь соседа,
Ведь не свершилась с кровью месть.

Сам Сулумбек своё решенье
Пред родом громко объявил:
«Был брат не прав, и во спасенье
Соседу брата кровь простил!
Не покупают кровь за деньги,
Гоните скот назад навек.
Я честен пред судьбой в оценке.
Я всё сказал, я – Сулумбек!»

Глаза людей вмиг прояснились,
Ведь нет и края у кольца.
Все люди рода поклонились,
Словам не мужа – мудреца!

Шло время, солнце плыло в реку,
На сходке подлый человек
В лицо вдруг бросил Сулумбеку:
«Ты – не мужчина! Не абрек!
Позор не смыл, не мстишь за брата,
Твой опозорен славный род.
Что мне ответишь, виноватый?   
Меня поддержит пусть народ».

В прищуре глаз, то луч крадётся,
Твёрд Сулумбек: «Нет! не проймёшь!
Овца паршивая найдётся,
Хоть стадо все пойдёт под нож!
Я слово дал – то нерушимо!
Не буду кровь безвинно лить.
Абрек и слово мной хранимо,
Тебе его не изменить!»

От сильных слов глаза намокли,
Род поддержал, речь так смела…
Тот человек на сходке проклят,
Он позже выгнан из села.

Поступком рода Сулумбека
Мы разорвём неверье тьмы.
Он настоящим был абреком,
Достойным чести и хвалы!

*) духан - небольшой трактир, харчевня, мелочная лавка (на Ближнем Востоке, на Кавказе).
Примечание: По обычаям чеченцев и ингушей убийство безоружного, даже если он был кровник, считалось позором. В 1977 г. рассказал Абдул-Керим Муниевич Акмурзиев (1904 года, житель сел. Сагопши). Записала С. Н. Гандалоева. на ингушском языке в сел. Сагопши ЧИАССР от А. - Х. Ахмурзиева. Сулумбек Горовожев - из села Яндырка, был сподвижником известного абрека Зелимхана из Харачоя, наводившего страх на царскую администрацию в Грозненском округе около десяти лет (1903-1913).