А. В. Кушковой

Знаете, сложно порою из слов построенье,
Часто возможно виною тому наслоенье,
Что память и разум иной раз от тлена спасает,
Но, как займешься твореньем, и раз – увядает.
Думалось, вот уж легко пожелать, как обычно,
Новых побед, светлых дум, да побольше наличных…
Только не то это все! Да и Вам ли такого желать -
Будней рабочих?… И так уж, весьма, двадцать пять
Раз пожелали коллеги!... Уверен - желали стократно…
Нет! Мы пойдем по другому пути безоглядно:
Мы из истории просто примеры разбудим,
Может, напомним о том, что везде жили люди,
И что они, в час любой, под любым господином,
Знали о том, как работать и жить мы могли бы.
Вспомним, давайте, возможно, сначала озера-глаза
Настеньки, как у льдяного Морозко слеза
Вышла из глаз, на ее поглядевши озноб, -
Сделал он в силах своих колдовских, все что смог.
Глянем на Настеньку, что о цветоченьке аленьком
Думала, как о своем может счастии маленьком,
Что и отца от беды упасти порешилася,
Чуду страшенному смело душою открылася.
Вспомнить еще попрошу я и ту Анастасью,
Что лишь могла в одиночку смирить те ненастья,
Чтоб жесткий норов Ивана-царя поумерить,
Грозного кроме нее не могли обезгневить.
Может быть, Вяльцеву кто-то припомнит Настасью,
Чей бархатный глас мог романсом любому несчастью
Грянуть цыганский мотив на ходу оперетты,
Сложными сделав, казалось совсем уж простые сюжеты.
Настя Цветаева, также напомнить хочу о прекрасном,
Спецом по античной истории вряд ли напрасно
Стала в пику сестре, поэтессе известной Марине…
Мало известно о той репрессивной стезине,
Что выпала младшей сестре за Париж ее старшей.
Считают, однако, ее публицистику менее важной.
Еще попытаюсь напомнить про Зуеву Настю,
Которая маленьким нам из экрана про сказки
Так добро и чувственно попросту все излагала,
И, кстати, Коробочку классно при этом играла.
Ну и, конечно, Вертинскую вспомним Настасью,
Взяв поневоле трагичность и грусть ипостасью,
Лучшие роли создав в трагедийных сюжетах,
Нас заставляла теряться порою в ответах…
Мыскину Настю отмечу среди теннисистов,
Первою в мире ракеткой, во всех ее смыслах,
Ставшую, просто по факту, без всяких скандалов!
Может, однако, и все же вам этого мало?
Вспомним двух Насть и Давыдову, и Ермакову,
Синхронить вдвоем под водой  без единого слова
Могли, что на зависть любой многоводной стране,
Признаюсь, что завидно технике было и мне.
Их много, конечно, родилось в истории нашей:
Вот Стоцкой, певицы, - казалось нет голоса краше,
А няне прекрасной с фамилией Заворотнюк,
Мы ждали за сценой за каждой - уж точно каюк,
Следили за взлетами пант госпожи Волочковой,
За Настей Каменских, за каждою песнею новой,
Одеждой и танцем в дуэте со страшным Потапом,
Вернемся ж к тому, что сегодня этап за этапом
Мы здесь провели за Настасий имен чередою,
Хотим задержать Вас еще лишь такою одною.
Но тоже Настасьей из римских историй анналов.
Она христиан из беды из лихой выкупала,
Лечила им раны, по тюрьмам все время искала
И, водится как, от сего - на костре пострадала.
Но все же, от бед и невзгод она люд охраняла:
Святою в церковной истории набело стала.
Не будем, конечно, желать Вам пути мы такого,
Лишь мощь подчеркнем мы у слова порою простого,
Что Вы пусть в сырые ребячьи такие головки
Способны вложить в силу Вашей крутой подготовки,
Что вы, получив, в педагогику всю обратили,
Себя без остатка и искренне всю посвятили.
Поэтому мы, не колеблясь, желаем всего-то:
Чтоб в результате трудов появлялся бы кто-то,
Кто мыслить, творить и идти будет в вашем порыве,
О, если бы все мы могли! Но, однако, отныне -
Не этому цель, к сожаленью, навострена миром,
Хоть, правда, их служба еще не закончилась пиром.
Поэтому, значит, что все-таки есть направленье,
Куда и зачем нам нести для детей обученье.