Сольвейг смотрится в зеркала...

Сольвейг смотрится в зеркала: что-то сделалось с отраженьем…
Сольвейг долго его ждала, и сквозь листьев осенний шелест, и сквозь зимнюю белизну всё смотрела на горизонты. Сердцу бедному не уснуть, Сольвейг стала почти как зомби. Эта верность кому нужна? Эта святость давно легенда. Дело даже не в именах, Сольвейг видит, что стала кем-то, но уже не самой собой, словно душу её забрали. Да, она проиграла бой. Ах, прознать надо было раньше всю бессмысленность громких клятв, вечность – это ведь лёд забвенья. Сольвейг в бездну бросает взгляд: сколько длится одно мгновенье?
Сольвейг точно умеет ждать, вот такое над ней проклятье. Вьюн, шиповник и лебеда – Сольвейг скромное носит платье, а на море то штиль, то шторм, вдалеке показался парус. Сольвейг вдруг понимает, что
в злые игры играет память, замыкая порочный круг, за спиной извращая тени, разрывая рыданьем грудь. Нужно просто покинуть стены и бежать, и бежать, бежать, чтобы стать, наконец, живою. Каплю крови слизнуть с ножа, от которого ножевое. Она всё-таки воин, да, и пора ей вооружаться. Сольвейг точно умеет ждать, но зачем ей чужая жалость? Это только её война, злые пули и лазареты.
Сольвейг долгой дорогой сна наконец-то выходит к свету.