Точечный мираж

     Ангелов почему-то всегда изображают летящими на фоне тёмного звёздного неба...
Наверное, так более чётко видны белые перья крыльев и лёгкость развевающихся
светлых одежд... Рисующие откуда-то помнят о них, но откуда — и сами не знают...
     В лавке всякого старья, среди статуэток, подстаканников, потрёпанных книг и
журналов, ржавых утюгов и почти чёрных, неочищенных от давно налипшего воска подсвечников, глаза остановились
на небольшой иконе. Потемневшая, наполовину утраченная, со вздувшейся краской, она
словно сама попросилась в руки. Храня на себе следы ушедших времён веры и безверия,
натосковавшись в забвении, она словно безгласно устремилась к тёплому очагу живых
сердец, чтобы вновь услышать журчание светлых ручейков молитв...
     Взяв икону в руки и залюбовавшись строгим ликом Матери, девушка стала вглядываться,
пытаясь угадать в облупившихся пятнах глаза и улыбку утраченного лика Младенца.
Тихонько, с рвущейся болью и Любовью, она кончиками пальцев ощупывала выщербины,
трещины и пузыри вздувшейся краски, разглядывала грубо намазанную реставрацию
вместо одежд и представляла, как тоненькая кисточка, окунувшись в глубину молитвы
и во что-то невысказанное, дорисует и восстановит утраченное...
     Да, она надеялась, что так и будет, только чуть позже, а пока они отвезут икону
такой, ведь она уже как будто стала частью того дома, в котором сегодня поднимали
тосты в честь именинника.
     Петляя, ребята ехали по полутёмным снежным улицам, освещённым фонарями,
предвкушая тёплую встречу, чай со сладким и весёлые разговоры. Их путь был
направлен к дому добрейшего человека, который не делал им приглашения, но они
ни капли не сомневались, что им в этот вечер будут очень рады...
     За внезапным грохотом от страшного удара и взметнувшейся следом снежной
кутерьмой,  никто из них не успел ничего заметить. Просто, вдруг словно что-то оборвалось,
а в наступившей тишине внезапно открылось что-то неведомое.

     ...Десять, двадцать, пятьдесят..., тысячу ходов вперёд, которые должны были
неизбежно совершиться на шахматной доске реальности, следовало изменить.
Задача была не из лёгких, но, в общем-то, вполне обычной, просто нужно будет
действовать, как всегда, быстро и одновременно. Только тогда эти счастливые
человечки, один из которых с какой-то неземной нежностью держал в ладонях
почерневшую доску со светящимся ликом, минуют начертанное.
      Неизбежность наползала тёмной тенью, люди двигались к точке небытия,
а над дорогой, взметнувшись, поднялось ангельское войско, разлетевшееся
в разные стороны.
     Множество сияющих крыльев, без расстояний понимающие друг друга,
начали творить новую реальность. Они замедляли движущиеся впереди машины,
не давая именно этому автомобилю, спешащему отвезти подарок, набрать скорость,
выпускали в неожиданных местах на плохо освещённые переходы неспешных
пешеходов, слыша, как водитель, в ответ на всё это, недовольно поругивается.
Огромные светлые крылья распростёрлись над маленькой машинкой и делали всё,
чтобы не дать ей успеть проскочить на тот судьбоносный светофор...

     ...В темноте молчащей звёздной высоты звучал сухой и пронзительный звук
метронома, возвещающего о запуске леденящего момента, который готов был
вонзиться в живую ткань многих жизней... Это было то мгновение, когда у водителя
серой «Тойоты», движущейся наперерез тем счастливым, прямо на дороге, после
последнего слабого удара, умолкло сердце...
     Разогнавшийся неуправляемый механизм, под замершей на педали газа ногой и
придавленным тяжестью тела рулём, не замедляясь, нёсся вперёд по засыпающему,
ничего не подозревающему зимнему проспекту...
     Это звук метронома, прозвучавший, как набат, и поднял ввысь множество ангелов.
Перемещаясь молниеносно, их крылья заставляли водителей одних машин ехать быстрее,
других — притормаживать или сворачивать на боковые улицы, они отодвигали всех
подальше от смертоносного движения неживого механизма. Завтра в утренних газетах
коротко напишут, что всё обошлось без дополнительных жертв, но никто не напишет
о том, что в этот вечер происходило на самом деле. Никто не напишет о том, как великое
действо сохранило не оборвавшимися множество жизней.
     На дороге оказался битый кирпич, он позволил машине, вильнув, выскочить на
обочину, и, не сбавляя скорости, двигаться дальше, уже по расчищенному среди
высоких сугробов жёлобу почти пустого пешеходного тротуара. Девушка с ребёнком
каким-то чудом метнулась на оказавшуюся рядом тропинку. Старушка как-то очутилась
в сугробе, но под колёса попала пара её собачек..., по которым, очнувшись, потом ещё
долго будет убиваться одинокая хозяйка...
     В  мире невидимом каждая доля секунды была на счету, мгновения мелькали, и
светящиеся крылья изо всех сил старались прижать неуправляемо несущуюся железяку
к правому краю сугроба, вдоль которого стояли мощные опоры рекламных щитов...
     ...Красный.
Недовольно глядя на сменившийся перед самым носом сигнал светофора, водитель
нажал тормоз. Сидящие в машине шутили и смеялись. За рулём был молодой парень,
недавно получивший права, краем левого глаза он застал секунду до удара в столб,
непонятно откуда взявшейся на тротуаре машины, застывшей под вихрем, рухнувшего
сверху, слежавшегося снега.
     Метроном замолк. До, исчезнувшей в это мгновение, неминуемой точки схода,
оставалось пятнадцать метров. Во вселенной наступила тишина...
 
     Под тёмным покрывалом притихшей ночи никто не слышал, как светящиеся силуэты
пели: «Аллилуйя!» Как их крылья обнимали тёплые души, чей срок ещё не пришёл.
Лишь с прижатой к девичьей груди иконы Знамения улыбалась Богородица. А какой-то
малыш, заметив за окном  светящиеся крылья, засмеялся от радости и, к удивлению мамы,
замахал ручонкой в звёздную темноту кому-то невидимому.

Декабрь 2019
Май 2020

Художник: София