Герпетолог А. Т. Божанский

17 мая 2020 г. Анатолию Тимофеевичу Божанскому исполнилось бы 72 года. Это текст моей статьи в сборнике: Самарская Лука: проблемы региональной и глобальной экологии, 2013, т.22, №2, с.151-160 (http://www.ssc.smr.ru/ssc_sl.html).
Многое из того, что написано о нем ниже, уже опубликовано – и в периодических изданиях, и в Интернете. В частности, есть большой очерк на портале Biodat.ru (http://biodat.ru/doc/lib/tim.htm).
А здесь сделан акцент именно на герпетологической части его жизни. Кроме того, мой текст дополнен воспоминаниями друзей-герпетологов: В.Ф. Орловой, Ю.Д. Хомустенко, Г.В. Полыновой, Р.Ю. Пушкина.
;А.Т. Божанский родился в 1948 г. в семье военного, всю жизнь прожил в подмосковной Балашихе. О своем социальном происхождении Тимофеич (так называли его очень многие друзья всю жизнь) говорил: «Я – юный натуралист из интеллигентной семьи». Конечно, отец хотел, чтобы сын стал военным. Но весной 1971 г. Анатолий Тимофеевич, окончив естественно-географический факультет Московского областного педагогического института им. Н.К. Крупской по специальности «биология и химия», стал работать в Центральной лаборатории охраны природы Минсельхоза СССР (с 1979 г. – Всесоюзный научно-исследовательский институт охраны природы и заповедного дела при Минсельхозе СССР, «ВНИИприрода»), где и прошла в основном его герпетологическая жизнь.
Началось все с работы в Дарвинском заповеднике на вологодчине с З.В. Беловой. Он несколько лет подряд уезжал туда еще по снегу и возвращался только осенью. Именно там, в светлых лесах, сохранившихся по берегам Рыбинского водохранилища, в дремучих медвежьих ельниках со старыми угольными ямами, на таежных клюквенных болотах постигал юный герпетолог Божанский особенности формирования лесных биоценозов и эволюции экосистем под воздействием антропогенных факторов, закономерности распределения животных по биотопам.
В середине 1970-х гг. состоялось несколько экспедиций по северо-западным областям России. Именно тогда Анатолий Тимофеевич заинтересовался обыкновенной гадюкой. В.Ф. Орлова, выяснила, перелистав инвентарные книги отдела герпетологии Зоомузея МГУ им. М.В. Ломоносова, что первые переданные Божанским в музей экземпляры обыкновенной гадюки были добыты им в Вологодской и Ярославской областях в 1974 г.
Численность гадюки в этих районах всегда была очень высокой, и здесь проводили ежегодные отловы для Московского серпентария. Естественно, что вопрос о ресурсах вида был очень актуален: тогда еще только начинали разрабатывать щадящие подходы к содержанию змей и ядовзятию. Поэтому отход в серпентариях был огромным, а спрос на яд очень высок, и нужно было четко представлять, сколько и где можно отлавливать гадюк без ущерба для состояния вида. В те годы у Толи появились друзья, которые прошли с ним по всей жизни – Р.Ю. Пушкин и А.В. Огнев. Они тогда были только студентами, и Тимофеич стал для них не только другом, но и учителем. Вот как вспоминает об этом Р.Ю. Пушкин: «…началась наша с ним полевая эпопея. Московская, Тверская, Архангельская области, Карелия. Переворачивались дважды через крышу на его «Жигулях» в Тверской, блуждали ночами в болотах под Котласом. И даже через много лет Толик помнил все маршруты, все стоянки – досконально каждую экспедицию. Удивительный человек: к нему совершенно не приставала грязь. Не только нечестность, подлость, пошлость. Даже просто грязь как физическое явление. Он мог проработать в экспедиционных условиях в светлой футболке и не менее светлых штанах и вернуться в Москву, как будто и не было глины, тины и золы. Аккуратен во всем – в ведении документации, обработке материалов, оформлении отчетности, и во всем прочем. Однако это не было самоцелью и никак не сказывалось на окружающих. Им доставались доброта, остроумие, готовность помочь и завораживающая работоспособность. Расшифровывать наши полевые дневники, втолковывать методики расчета плотности и запаса, рисовать карты и графики – вся эта рутина (она же – научная деятельность) доставалась ему. Не знаю – легко ли, тяжело это давалось, но проделывалась с виртуозной аккуратностью, ответственностью, профессионализмом и любовью».
К концу 70-х годов во «ВНИИприрода» сложилась необычайно творческая атмосфера, густо замешанная на профессионализме, энтузиазме, романтике и товариществе. Здесь в разное время работали корифеи отечественной охраны природы – А.Г. Банников, В.Е. Флинт, С.М. Успенский, Н.А. Гладков, Е.Е. Сыроечковский, Э.В. Рогачева, Л.П. Никифоров, В.Л. Рашек, Л.В. Жирнов, Я.В. Сапетин, А.М. Чельцов-Бебутов, Л.В. Денисова, Ю.П. Язан. А в семидесятых вошли в пору расцвета и относительно молодые профессионалы – П.П. Второв, В.М. Макеев, А.Н. Головкин, Ю.М. Щадилов, В.А. Бычков, С.Е. Беликов, Л.В. Кулешова, Г.В. Хахин и еще многие другие.
Это было время создания Красной книги СССР, формирования программ по сохранению редких видов животных, создания концепции сети особо охраняемых природных территорий, проектирования и организации новых заповедников. Во главе отдела охраны животного мира стоял тогда один из крупнейших деятелей охраны природы нашей страны – В.Е. Флинт, ставший на долгие годы главным авторитетом и любимым учителем не только для Тимофеича.
А.Т. Божанского очень уважали коллеги других специальностей. Будучи классным специалистом в узкой области, он вместе с тем обладал широким научным кругозором, высоким уровнем зоологической эрудиции и географическим стилем мышления. Это позволило ему стать одним из участников разработки законодательных и нормативных актов по охране природы – Закона об охране природы, Закона об охране животного мира, которые создавались в те годы при участии коллектива «ВНИИприрода». В те годы была ратифицирована Конвенция по торговле видами дикой флоры и фауны, «ВНИИприрода» стала научным органом СИТЕС, а А.Т. Божанский – его экспертом. К концу 1980-х годов появилось новое направление деятельности – экспертиза различных хозяйственных проектов по разделу «животный мир». А.Т. Божанский был обязательным участником этих творческих коллективов.
В 1978 г. начала свою работу Туркменская экспедиция института «ВНИИприрода». Руководителем и вдохновителем этой эпопеи был В.М. Макеев, в те годы – один из самых авторитетных герпетологов страны. Одной из основных задач экспедиции была разработка программ сохранения редких видов рептилий. Нужно было покрыть территорию Туркмении сетью многолетних учетных маршрутов для выявления распространения и численности змей, ящериц и черепах. Поэтому требовались не просто герпетологи, но выносливые и опытные люди, способные много ходить, обращаться с ядовитыми животными и переносить все тяготы маршрутных обследований в пустыне. За десять лет существования Туркменская экспедиция собрала уникальный материал по населению рептилий и герпетофауне Центральных и Заунгузских  Каракумов, Копетдага, долины Аму-Дарьи, Мургаба, Тенгиза, Капланкыра.
Вот как вспоминает об этом Ю.Д. Хомустенко (кстати, это именно его руки со змеей попали в фильм «Змеелов»): «Начиналось все каждой весной на протяжении десяти лет весьма банально и буднично – в Ашхабад прилетали из Москвы руководитель группы В.М. Макеев и А.Т. Божанский. И, как это принято было в Средней Азии, первый обходил обязательные приемы и достарханы, проводя переговоры о возможных пунктах исследований, а второй, то есть Толя, проводил все закупки, подготавливал маршрутные листы, дневники, узнавал по возможности больше о местах намеченных маршрутов и т.д.
А через некоторое время к нам присоединялись остальные члены экспедиции. За годы работы экспедиции в составе нашей группы, кроме профессионалов, побывало много увлеченных любителей природы. И не всегда они отвечали нужным для работы навыкам. Вот им-то и помогал Толик правильно заполнять дневники, проводить учеты, соблюдать технику безопасности. Зачастую многие видели ядовитых змей только в кино или в книгах, и встреча в природе с коброй или гюрзой могла закончиться весьма печально. А мы все отлынивали от этих предэкспедиционных дел, посмеивались над дилетантами. Толя же относился и к нам, и к новичкам, как родной отец: придирчиво строго, внимательно и всегда с большим уважением. Никогда за все поездки никто не пытался оспорить какое-либо его решение или просто совет, это просто было настолько органично и всегда своевременно, хотя к тому времени уже многие из нас уже имели достаточный опыт работы в полевых условиях. А самой расхожей фразой у нас было обращение руководителя экспедиции Виктория Михайловича к Толику: «Толя, нам надо…». И это значило, что Толя должен был обдумать, как и что сделать и подключить по необходимости всех остальных. У него всегда было чуть больше ответственности, обязанностей и дел чем у других. И, я думаю, наши экспедиции просуществовали и давали плодотворный герпетологический материал в большой степени именно благодаря Божанскому.
А занимались мы герпетологическими учетами и экологией рептилий. Ну, конечно и по окончании экспедиции, Толя, как всегда, брал на себя самое трудоемкое – расшифровку полевых дневников, составление общего отчета, согласование его со всеми участниками. В итоге появлялись статьи, карты, научные отчеты, материалы для защиты диссертаций и всевозможные научно-популярные публикации.
И сегодня, листая полевые дневники, я вижу перед глазами долговязую фигуру Толика Божанского с полевой сумкой за плечами, дневником в одной руке и «крючком» для ловли змей в другой».
Туркмения стала для Тимофеича вторым домом, а товарищи по экспедиции – семьей и навсегда самыми любимыми друзьями. В экспедициях Тимофеич был необычайно гармоничен. Нужно подчеркнуть, что герпетолог – очень опасная специальность. И, как никакая другая, связана с взаимовыручкой, доверием, самоотверженностью и профессионализмом товарищей. Про Тимофеича в поле В.М. Макеев как-то сказал: «Если змею держит Божанский, значит, я совершенно спокойно могу считать щитки на ее голове».
На фоне тяжелой профессиональной работы он умел все – и варить суп «из топора», и поставить палатку во время песчаной бури, и налаживать примитивную лагерную технику, и устроить баню посреди пустыни. А еще он привносил в мужицкий дух экспедиции интеллигентность и даже эстетику. Эти его качества особенно пригодились, когда в экспедиции стали появляться женщины.
Как герпетолог, А.Т. Божанский сформировался к концу 1970-х годов, постепенно приобретая известность и авторитет среди коллег в стране и за рубежом. Его знаниями пользовались работники Московского зоопарка и Московского серпентария, ученые из отдела герпетологии Зоологического музея МГУ. С В.Ф. Орловой Тимофеича многие годы связывали общие научные интересы и человеческая симпатия. Вот что вспоминает она: «С Толей мы были знакомы более 30 лет, нас связывали профессиональные и дружеские отношения – он был хорошим зоологом и надежным другом. Мне и многим моим коллегам его очень не хватает! … Его сборы, сделанные в экспедициях по Кавказу и Средней Азии, хранятся в фондах музея. Последнее, что А.Т. привез в 2005 г. по моей просьбе – это живородящие ящерицы из ЯНАО.
В 1992 г. мы с Толей ездили в Белоруссию ранней весной на отлов гадюк. Он прекрасно знал, где можно найти змей после выхода из спячки, и получилось так, что мы добыли намного больше гадюк, чем несколько змееловов С.В. Косова. Гадюк тогда ловили, чтобы взять у них яд для изготовления некоторых медицинских препаратов. Там мы впервые увидели живых гадюк Никольского, а через 5 лет мы их наблюдали в природе на склоне с цветущим диким миндалем в Хоперском заповеднике. В Москве мы регулярно встречались на семинарах, готовились к участию в герпетологических конференциях, одну из которых (по гадюкам) подготовили и провели во ВНИИприроде. Вместе с А.Т. мы собирали информацию по картированию ареалов земноводных и пресмыкающихся европейской части России для Атласа амфибий и рептилий Европы, который был опубликован Европейским герпетологическим обществом. Наши с Толей тезисы, опубликованные в Праге на очередном съезде Европейского герпетологического общества, и стендовое сообщение с картой местонахождений гадюки Никольского и ссылкой на данные Бакиева А.Г. 1995 г., послужили началом интенсивного многостороннего изучения гадюк комплекса Vipera berus. С тех пор минуло уже 25 лет, однако однозначных ответов на многие вопросы, касающихся гадюк этого комплекса, еще не получено».
В начале 1980-х Тимофеич много времени проводил, кроме Туркмении, и на Кавказе, собирая материал для диссертации по кавказской гадюке. Кавказский заповедник стал для него еще одной любимой точкой на земле. Он провел там несколько полевых сезонов, но уже не в большой экспедиции, а, как правило, с кем-то из товарищей – Д.В. Семеновым, С.В. Кудрявцевым, А. Рудковым. На основе этих полевых исследований и наблюдений за кавказской гадюкой в неволе были сделаны заключения, расширившие представления об этом редком животном.
В годы работы Туркменской экспедиции А.Т. Божанский очень внимательно изучал имевшийся на то время опыт содержания рептилий в неволе. Это были наблюдения и за работой террариума Московского зоопарка, и Московского серпентария, и целого ряда коммерческих и научных серпентариев в Туркмении и других республиках Средней Азии. Этот опыт пригодился при подготовке программ разведения редких видов змей и создания теоретических основ зоокультуры рептилий. Когда «ВНИИприрода» стала научным органом СИТЕС (Конвенция по торговле видами дикой флоры и фауны), А.Т. Божанский стал его экспертом. Одно время Департамент по природопользованию Правительства Москвы привлекал его для экспертизы при борьбе с незаконной торговлей изделиями из змеиной и крокодиловой кожи.
После ухода из «ВНИИприрода» только в отпуске, благо у преподавателей он был продолжительным, Тимофеич мог поработать герпетологом. И это было главной причиной, по которой он соглашался участвовать в том или ином проекте. Обычно это были прикладные исследования, связанные с каким-нибудь строительством. Но иногда получалось и сделать что-то по собственной инициативе. Например, в середине 90-х годов Тимофеич вдвоем с нашей подругой и коллегой Г.В. Полыновой получил грант фонда Маккартуров на проектирование в Астраханской области герпетологических заказников. Мы уже были хорошо знакомы с территорией: именно с Астраханской области начинались в свое время работы по созданию региональных кадастров животного мира, а Тимофеич вел в этом проекте герпетологический раздел. Ему было где развернуться, потому что в Астраханской области разнообразие рептилий и амфибий велико, как мало где еще в России. Эти работы были довольно продуктивными, потому что два региональных заказника удалось даже утвердить – «Пески Берли» и «Балхуны», а собранные во время учетов материалы были использованы при написании разделов Красной книги Астраханской области.
Вот как Г.В. Полынова трогательно вспоминает это время: «Что можно сказать о нем как о коллеге-герпетологе? Широко эрудированный, прекрасно знающий фауну и не только герпето-, всегда готовый прийти на помощь с характерной для него в отношениях с людьми тактичностью. Скромность Толика была его несомненным достоинством, но в некоторой степени и недостатком. Из-за его скромности я не сразу поняла, каким разносторонне знающим человеком был Божанский! Зато потом я это оценила в полной мере: с ним было всегда не только надежно и уютно, но и очень интересно. В поле – неутомимый исследователь, но на маршруте с ним было легко, мне за ним, длинноногим, никогда не приходилось бежать как Пятачку за Винни-Пухом. Вечером были бесконечные байки о науке и обо всем и всех у костра или на кухне противочумки. А рассказчиком он был очень самобытным. Толик, Толик! Милый друг! Сколько маршрутов вместе не пройдено, сколько материалов вместе не собрано и никогда уже не будет обработано. Как было бы здорово снова посидеть на Большом Богдо у кизякового костра… В моем доме многие вещи напоминают о нем: вот черепаха-магнит над плитой, вот черепаха из оникса – подарок на мой последний для него день рождения. Любимый роскошный нож у мужа – тоже подарок Божанского. Мы назвали нашу машину Тимофеичем, потому что она также надежна. Но я тоскую по нашей первой буханке-уазику, на котором мы вместе путешествовали по астраханским пескам. Я – сзади, а водителем или лоцманом – Толик Божанский. А впереди – бесконечная дорога будущей экспедиции».
В конце 90-х три года подряд во время отпуска Тимофеич работал в окрестностях Озерейки под Новороссийском, участвуя в разработке раздела ОВОС по проекту Каспийского трубопровода. Там ему было, что делать как герпетологу: еще сохранилась средиземноморская черепаха, встречалась средняя ящерица, многочисленные желтопузики пугали отдыхающих и дачников своей змеевидностью. Да и квакш было множество. Толя провоцировал самцов на «пение» с помощью диктофона, фиксировал встречу, а за время, пока раззадоренное животное, ничего не замечая, орало, Тимофеич делал фотографию. Он вообще много фотографировал животных. В его архиве почти ; всех слайдов посвящены им. Чтобы сделать нужный портрет, он прибегал к разным уловкам. Рептилий чаще всего клал ненадолго в холодильник (если он был).
В 90-е годы в жизнь А.Т. Божанского пришло еще одно направление деятельности. Он стал бессменным участником проектов Научного центра «Охрана биоразнообразия» по созданию кадастров животного мира. Сначала это была Астраханская область, потом – Псковская, и, наконец, грандиозная десятилетняя работа над кадастром животного мира Ямало-Ненецкого округа. Именно в процессе кадастровых работ А.Т. Божанский изучал экологические особенности земноводных и пресмыкающихся, определяющие возможность количественных оценок ресурсов этой группы животных. Исследование закономерностей распределения рептилий и амфибий в бедных рептилиями северных районах удивительным образом помогли Тмимофеичу сформулировать тему и наметить красную линию будущей докторской диссертации. Экспедиции в Красноселькупский район ЯНАО в 2004 и 2005 гг. стали последними в жизни Тимофеича.
Наверное, нужно написать о том, что за идея – оценка ресурсов амфибий и рептилий. Большинство «чистых» зоологов и часть сугубых охотоведов считает, что речь идет о «рогах и копытах» – так я образно определяла утилитарный подход к трактовке этого понятия. Естественно, это и на самом деле – пушнина, мясо и все остальное. В отношении герпетофауны в таком ракурсе можно рассматривать только таких ее представителей, как лягушки, которых едят, и немногих обладателей прочной и красивой кожи. К нашим змеям и ящерицам это применимо мало, поскольку они очень малы, а шкурку имеют тоненькую. Разве на ремешки для часов или браслетики подойдут. Лягушек у нас не едят, но учеты и оценки ресурсов в Астраханской области провести пытались – какие-то бизнесмены выходили на Тимофеича, хотели наладить экспорт во Францию.
Но есть и совершенно уникальный ресурс. Это – змеиный яд. Его давно и небезуспешно изучают биохимики во всем мире. И не только с целью получения противоядий и сывороток. Дело в том, что яд змей каждого вида уникален по своему составу и имеет чрезвычайно сложную формулу. Из ядов выделяют огромное количество активных веществ, многие из которых уже нашли применение в фармацевтике. И именно для того, чтобы сохранить неповторимые и неизвестные пока свойства змеиных ядов, нужно очень внимательно изучать и оценивать их количество и «запасы».
И еще одно направление, требующее оценки ресурсов – это зооторговля. В последние десятилетия ее объем в мире неуклонно растет и уже сопоставим с оборотом оружия и наркотиков. И поскольку далеко не все виды разводятся в неволе, очевидно, что при непременном росте спроса очень скоро встанет вопрос о ресурсах. Конечно, в первую очередь это касается экзотических видов, но ведь наши гадюки и ящерицы – экзотика для арабских стран и Южной Америки. Значит, нужно считать, чтобы хотя бы представлять, сколько это может стоить. И здесь уместно упомянуть, что работа А.Т. Божанского в Ямало-Ненецком округе показала, что 70% стоимости наземных позвоночных животных округа (а это десятки миллиардов рублей) составляют именно лягушки!
Конечно, были и змеиные укусы. Редкий герпетолог избегает их. Тимофеича кусали ровно 10 раз: наши гадюки и – в Казахстане – щитомордник. Он признавал, что это всегда было связано с ошибками, как правило, из-за азарта. Самым тяжелым был случай в 1992 г. в Псковской области, потому что в тот сезон прошло всего полгода после того, как Толе оперировали прободную язву и вырезали ; желудка. И комок змей, который он решил распутать, не надо было трогать.
Последний раз его зацепила степная гадюка в 1999 г. на Эльтоне, где мы участвовали в работах по обоснованию организации в тех местах заповедника. Силы и организм уже были не те, что в молодости, поэтому через пять минут после укуса Тимофеич стал задыхаться и терять сознание. Слава Богу, мы были не одни, на машине, и аптечка с супрастином тоже была. А еще была целебная эльтонская рапа. Без особой надежды сделали компресс, и через сутки от укуса фактически не осталось следа, исчезли отек и вздутые лимфоузлы. Тимофеич даже собирался написать куда-нибудь по поводу использования эльтонской грязи и рапы при терапии змеиных укусов и профилактики некрозов, обычных в этих случаях.
Вообще Тимофеич крайне остро реагировал на проявления повсеместной врачебной некомпетентности в отношении лечения змеиных укусов. В Балашихе он даже пару лет читал лекции для местных врачей, поскольку по Подмосковью последние годы число пострадавших действительно увеличилось из-за наступления дачного строительства на традиционные места зимовок гадюк. И главный совет и его, и его коллег (а среди них есть и профессиональные врачи) – после укуса гадюк нужно срочно принять какой-нибудь антигистаминный препарат – начиная от димедрола и кончая современными, что есть. И ничего не прижигать, не резать, не перетягивать. Побольше пить и терпеть боль, все пройдет. Исключения – дети, но и здесь нельзя отдавать ребенка для введения незнамо каких сывороток. Сыворотки должны быть видоспецифические! Сколько Толя с друзьями-коллегами бились, чтобы наладить их производство, так ничего и не получилось. 
Всю жизнь в доме у Тимофеича жили какие-нибудь животные. Первая черепаха появилась в доме в 1960 г., ее Толя сам нашел в горах под Геленджиком. Конечно, в дальнейшем в доме жили змеи и ящерицы. Нельзя сказать, что он был страстным коллекционером, или ставил себе какие-нибудь конкретные цели при разведении рептилий. Просто было интересно наблюдать за ними, и потом часто ему дарили какие-нибудь экземпляры. Он и сам много раз пристраивал «в хорошие руки» каких-нибудь крокодильчиков или питонят.
Постоянно содержать рептилий дома очень непросто, потому что требуется очень четкое соблюдение климатических параметров, чего трудно достичь без специального оборудования. Кроме того, змеи и ящерицы традиционно вызывают у людей страх и отвращение, поэтому поручить ухаживать за террариумом домочадца в период отсутствия (а Толи не было месяцами), было опрометчиво. Тем не менее, сохранились воспоминания о том, как мама кормила крокодила, как убегал удав и происходили прочие обычные герпетологические приключения. Но опыт содержания животных, тесный контакт с герпетологами-любителями и профессионалами из Московского зоопарка, постоянный обмен опытом и информацией, сделал А.Т. Божанского весьма компетентным в вопросах содержания и, что очень важно, размножения змей в неволе. Еще в 80-годы он выпустил методические разработки, которые до сих пор актуальны, есть и более поздние работы. Много раз Толин опыт использовался при организации каких-либо предприятий – от промышленных серпентариев (в Беларуси) до частных коллекций.
Здесь уместен еще один фрагмент из воспоминаний Р.Ю. Пушкина: «Как продолжение своей жизни в науке Толик воспринимал деятельность просветительскую. В Московском клубе террариумистов выступал в качестве консультанта на первых выставках террариумов. Когда практически не было никакой информации по содержанию террариумных животных, и любители все познавали на собственном опыте методом «тыка», он стремился популярно излагать и внедрять основы научного подхода. Людям, далеким от биологии, ухитрялся доступно объяснять принципы систематики, биогеографии, экологии амфибий и рептилий. И у многих, кроме чисто эстетического интереса, появлялся интерес к герпетологии как науке. Так его учениками становились не только ребята, стремящиеся посвятить себя герпетологии, но и просто любители».
А.Т. Божанский был герпетолог старого поколения. Это означает, прежде всего, профессионализм. Сегодня герпетология – это уже не та сфера, которой герпетологи-профессионалы посвящали всю жизнь. Невиданный размах приобрела торговля животными, в среде любителей витает душок наживы, который был абсолютно чужд Тимофеичу. Сейчас стало легко приобретать и держать дома редких и не очень гадов, а многие любители в силу доступности любой информации через интернет, знают свой объект содержания не хуже иного специалиста. Благодаря популяризации герпетологические работы как-то потеряли уникальность, а герпетологи – налет исключительности. И экспедиции в любое зарубежье сегодня организовывать несравнимо легче, поэтому молодым людям на внедорожниках не понять, что такого – четыре раза с юга на север и обратно за весенний сезон пересечь Каракумы на грузовике с навесом из оцинкованного железа…
Но все, что есть сегодня научного в систематике и биологии рептилий, их содержании и отлове, учетах и оценке ресурсов, данных по географии и экологии, появилось благодаря таким ученым, как А.Т. Божанский.
16 июня 2007 г. его не стало. На памятнике написано: «Зоолог Анатолий Тимофеевич Божанский». И нарисована черепаха с постера, подаренного участникам Первого всемирного герпетологического конгресса в Кантерберри.