Явь и воспоминания. Житейская история

        Вторые сутки едем с мужем в поезде. Встретили рассветы и проводили закат. Скучно, но привычно, Читаем газеты и журналы. Проводница, зевая, прикрываясь рукой, разносит чай.
        И вдруг по приближению поезда к одному из полустанков, притихшем в глуши сосен, мне неожиданно подумалось:
        - Остаться бы здесь. И прижиться. И жить вот так, как живёт моя мать. И я представила, как в окошке гаснет небосвод, а мама под окном задумчиво плетёт из репчатого лука венки. Порой она глухо вздыхает, вспоминая, как жилось, сколько вихрей пронеслось над её стареньким домиком. А репчатый лук горек - и слеза туманит мудрые глаза.
       На полустанке поезд останавливается ненадолго, и мы выходим из вагона, чтобы вдохнуть чистейшего воздуха, смешанного с хмельным зельем листвы, хвои и горьким мёдом цветочного настоя. Отраднее и крепче нет питья!
       Через пять минут мы снова в вагоне. Слышится гудение дороги и стук колёс. Я посмотрела в открытое окно и почувствовала, как ветер времени перелистывает страницы моей памяти. Мне снова представилась обычная сельская жизнь. И даже показалось, что запахло навозом, сеном и горьковатым дымком, который, действительно, пролетал мимо от окна соседнего купе. И я заулыбалась своим мыслям и новой картинке из прошлого. У мамы гостья из соседнего двора тётка Петровна. Ведётся беседа на полном серьёзе. Мама рассказывает ей, что дом преобразила, и стал он уютным: солому на крыше сменила шифером, из-за чего пришлось заколоть кабана и распродать мясо на рынке.
       - Да. - соглашается соседка и в продолжении разговора преподносит свои новости. – Видела дядьку Ивана, тётку Марью и их сына Якова из Хмелёвки. У них сегодня ночью отелилась рябая корова. А телёночек такой премиленький, сказочный. Корова радостно ему на ушко «му» и лижет его. А он на ножки поднимается и тоже ей благодарное слово молвит, помнится, что он тоже сказал ей «му». Мама
от такой новости еле смех сдержала. А соседка продолжала:
        - А старшая дочка дядьки Ивана и тётки Марьи, стало быть Галька, выходит замуж за тракториста Никиту, если не передумает.  Говорят, что Никита с другом на рыбалку отправились на какой-то славный водоём, забыв удочки, невольно зашли в магазин за бутылкой. Народу там полно. Ну и фиг с ним, с магазином! Побежали за самогоном к знакомой Светке. У неё точно четверть осушили под закуску кое-какую. И захотелось им петь. У друга рот не закрывается, словно вставные зубы мешают, взяли они ещё две бутылки, но взаймы и пошли к водоёму. Сели на травку. Из обоих песни так и льются, а руки непроизвольно к бутылкам тянутся. Выпили прямо из бутылок. А тем временем Светка рассказала Гальке, что её жених упился. Она за ним. Народ указал, куда друзья направились. Нашла их Галька, а они в ней русалку признали да закричали, чтобы уходила, а то, мол, за себя не ручаются, а сами поднимутся лишь на четвереньки, да мордами вниз, да матом кроют. Встать не могут, а Галька убежала домой вся в слезах. Вот ведь дела какие.
        И вдруг соседка почувствовала запах свежего хлеба и обратилась с вопросом к маме:
        - Пахнет вкусно. У тебя что ли?
         - Да, - ответила мама, - мне подоспело время хлеба вынимать из печки. И соседка, распрощавшись, ушла домой, чтобы не мешать.
         -   О чём ты  всё время думаешь? – спрашивает меня мой спутник.
         - Думы разные. Одна из них о путешествиях. Мы уже говорили с тобой много раз, отправляясь в дорогу, и не важно быстро ехать на поезде, как сейчас, или идти пешими - это самое приятное в моей жизни. Конечно, думаю и о маме, и о тебе. Наша любовь, то есть между мужчиной и женщиной - чувство человеческое, она рождается, живёт или умирает. Я не утверждаю, что последнее слово будет относится к тебе или ко мне, но в жизни бывает, что любовь умирает. А вот материнская любовь - божественное чувство: она бессмертна. Никакое стороннее сердце не может заменить ребёнку сердце матери. Ты согласен с этим?
        - Да, я такое уже слышал не раз и думал, что мы бываем у мамы от случая к случаю, в основном в отпуска, и не приходит мысль о том, как давно мы с ней не виделись, а она, не сомневаюсь, точно отсчитывает время разлуки с нами.
Я почувствовала, что муж заволновался. Он пошёл в тамбур покурить. А я вновь представила домик моей мамы. Он с краю села. И именно поэтому в него, в первый, стучатся ветры, сбившиеся с пути, тучи дождевые и снеговые, перелётные птицы, усталые путники. И у живущей в нём мамы все дни хлопотливые, ночи бессонные. А в доме все скамьи заняты, и не знают покоя ни печь, ни миски, ни ложки, ни разговоры.
        Но вот супруг в вагоне рядом со мной. Мысли одни сменились другими. Сумбурные, ненужные, они возникли под впечатлением увиденного из окна вагона. Луг, пёстрый, настоянный на цветах и травах. На таком лугу когда-то в полночный час кузнечики в траве густой нас приковали друг к другу. И в тех оковах мы не спали до утра – цепь не разорвать… И сегодня они звенят опять, но не для нас, другая пара обрела свои оковы среди луга. А может, это наша давняя любовь забрела сюда вторично? Я едва заметно улыбаюсь этим мыслям. Но вот луг сменился деревьями. Тянутся ввысь стволы, жмутся друг к другу. Местность постепенно понижается, лес редеет, забегали солнечные лучи, как косые нити солнечной пряжи. Вот они побежали по молодым ёлочкам. А поезд уже спокойно идёт по мосту, и бежит под ним тёмно-зелёная вода речки.
       - Ну, ну, мечтаем, а может, тоскуем. О чём? – услышала я.
       - Тоскуем по прошлому. Но чем ближе подходит поезд к месту нашего назначения, тем тоска постепенно сменяется радостным волнением. Поезд замедляет ход, и я подумала:
       - У того нет тоски по прошлому, у кого не было матери. Мамочка! Мы скоро с тобой встретимся и не расстанемся. Ты будешь жить с нами в городе.