Наваждение

Коморка; и в углу смеркается постель,
Куда безумие свои початки крошит,
Безвестный отрок сладко спит в порыве дрожи,
Виски бесцветно стискивает звон костей.

Руинный дом, что некогда восторг вселял;
Вечерний шёпот щупальца ветвей колышет,
Закат едва находит свой приют на крыше,
Крыльцо, дверной проём и запах сна в сенях.

Осколки половиц черно распад сверчат,
Лаская перепетыми зубами стены,
На потолок, что дышит взором опустелым,
Свой чёрный свет бросает нервная свеча.

В печурном брюхе копошится кочерга,
И из трубы струится прокопчённый окрик,
Покуда трещина вздымается на погреб,
Покамест поступь низвергается в чердак.

Отравой полнится бокал, а речи слуг
Змеятся в коридоре ядовитой коброй,
Среди ночной опочивальни умер отрок,
И грудь его разодрана навстречу сну.

Случается: в родных пенатах стал изгой,
Слова и веки первозданно одубели,
Безродный силуэт растаял на ступени,
Но колокольный звон сдавил весну висков.