А и...

А и... перчаточки-масочки . Вот же пришли времена ... Опять весна на дворе , и сердечку не может не петься . И жизнь , как жизнь - не отменишь . Она посылает всё "на" , и вновь в ночи приезжает к нему , чтоб до утра погреться . Незримы , вечные боги желают потешиться всласть , их снасти то'нки , проверены , да и наживочка - тоже . И если в этой огромной стране и случается власть , то это только вот так - оголенною кожей по коже . Чуть хлопнет створкою дверь , как капкан между "здесь" и "нездесь" , и жизнь с искры разгорается пламенем , жгуча и чутка , и вот теперь он её - неиспознанный , сладостный , весь ... Такой большой и опасный . И нежный за гранью рассудка . Полдня за окнами южный порывистый гонит коней , бьёт грудью в окна , и страстное небо меняется мастью . Её ладонь наполняется плотью сильней и сильней , и отзываясь на ласку , пульсирует жизнью и страстью . Не только вечным богам открывается , что впереди , но нынче любо и им , наторевшим в подобных погонях , как слёзки капель бегут с исцелованной в страсти груди , как туго бъется упругое тело в широких ладонях . И долго мечется крик среди стен , возвращая и для , и забытьё - это нежность , оно в глубину бесконечно ...
И столько времени есть начинать всё как будто с нуля , что исчезает в нирване о том , будто счастье невечно .

А завтра въедливый офис заценит походку , настрой , над маской искорки - скрыть , что поделаешь , в-общем-то нечем . И заскучавшие боги , довольны вчерашней игрой , закинут снасти с наживкой , потянут к отчаянным встречам . Пусть где-то там опадает истлевшая в пепел страна , а здесь  труднее всего - оторваться , очнуться , одеться ...
Опять перчаточки-масочки . Вот уж и впрямь времена . Но жизнь взахлёб пьёт весну , ведь сердечку не может не петься ...