варенье

сентябрилась в окне золотая осень.
ты курила LD и пекла печенье.
мы ложились в три и вставали в восемь,
закрывали по банкам к зиме варенье.

ты, смеясь, шутила: 'и тебя закрою!
чтоб в холодный вечер поставить к чаю,
чтоб ещё чуть-чуть ты побыл со мною,
чтобы знал, что зимой я всегда скучаю'.

я смеялся тоже и слушал-слушал
все твои 'люблю, не отдам, не брошу'.
ты лила сироп этот сладкий в уши,
ты была такой чересчур хорошей.

я читал тебе Блока, играл Шопена,
каждый день приносил для тебя ромашки.
я заклеил нашими фото стены.
ты варила кофе в моей рубашке.

ты была огромной, как океаны,
и безумной будто — на шторм похожей.
мой камин, и пристань, и склеп, и гавань.
я любил не сердцем, а словно кожей.

ты жила внутри, за решёткой рёбер,
как цветок проросла в почерневших лёгких.
ты была прекрасней парижских опер
и бездонней омутов самых глубоких.

ты лучом искрилась дождливым утром,
на ладони падала белым снегом,
расцветала в небе ночным салютом.
ты была, ей-богу, моим ковчегом.

***

сентябрилась в окне золотая осень,
ты курила LD и со мной прощалась.
я терял опору, ломались оси.
ты в закатном зареве растворялась.

ночью день сменялся опять по кругу,
улетали на юг перелётные птицы.
уже десять зим я похож на вьюгу.
уже десять зим я хочу застрелиться.

вечереет, часы пробивают восемь.
достаю я банку варенья к чаю.
открываю нашу с тобою осень.
я зимой, родная, всегда скучаю.