память предков

По бетону серому, с черными полосами,

на взлётно-посадочной полосе

оставленными резиновыми колесами,

подрулил самолёт в вечерней росе.

Щёлкали в салоне замки верхних полок:

кто –то кладь свою брал, или кладь убирал,

стучали пряжки ременных затворов,

по динамикам скоро капитан объявлял

о готовности вверенного ему самолёта

ко взлёту и дальнему перелёту.


Набирая мощь, засвистели двигатели

так, будто в них соловьи-разбойники

в сердцах, что их в фольклоре обидели,

в пассажирах искали новых поклонников.

Как с испугу рванул самолёт-рысак,

как копыта забили колёса на стыках,

замелькали газоны, за знаком знак,

Наконец оттолкнулся пегас, как птица.

Кто-то ждал у окна, как земля растворится,

кто-то тихо дремал, кому в воздухе спится.


Самолёт на Восток летит не по прямой,

забирается крепко вверх, на Север.

Ни черта не видно  во тьме ночной,

А при солнце – на сопках еловый веер.

Пассажиры спят, над сотнями рек,

Для которых на карте не сыщешь названья,

но по ним в старину прошёл человек,

Не взирая на дальние расстоянья,

подвергая рискам семью, состояние,

ощутивший Сибирь, всё её обаяние.


Из Белозерска, Тотьмы, других городов,

Купцы снаряжали с припасом обозы,

был каждый сознательно к рискам готов,

а их часть пугали дурные прогнозы.

Дошли до Камчатки, до Аляски прошли

То, что мы за семь часов пролетели.

Землепроходцы сибирской земли

до края её дошли, как до цели,

Пролив переплыть рискнули, посмели,

С алеутами даже сдружиться сумели.


По этим землям волной на Запад текли

Народы многие и целыми ордами,

затерялись следы во временной дали,

смешавшись со всеми другими народами.

Самолёт на посадку с тихим свистом идёт,

Решили разбойники, видно, силы сберечь.

Приземлились. Хабаровский аэропорт.

Должно быть треть шара пришлось пересечь,

летели всю ночь, и вновь – русская речь.

Как эти просторы освоить и память предков сберечь?