Бывальщина

В деревне нашей больше ста дворов.
И в каждом доме несколько детей.
Все жили ровно, просто, без затей.
Растили рожь, овёс, пасли коров.

Случилось это раннею весной.
Ещё мороз за двадцать по утрам,
И день и ночь не разделились пополам,
А парни с девками забыли про покой.

Взыграло, видно, ретивое у парней.
Как вечер, визг девчат и суета.
А спустится на землю темнота,
И станут парни глухарей дурней.

Толкуют и дерутся до кровянки.
Бои без правил, клетки и судьи.
Естественно, за девок те бои,
Но без ножей или другой подлянки.

Ни дать ни взять – как птицы на току.
Взъерошены, налитые глаза.
Не разберёшь, из-за чего буза.
Всё происходит быстро, на скаку.

В тот вечер в нашем клубе были танцы.
Всего два танца – медленный и быстрый.
И так случилось, Жорка наш ершистый
Затеял с Людкой танцы-обнимансы.

А Петя Людкин уже год служил.
И ждать его она давно устала.
Печалилась, что молодость пропала.
Вот Жорка ей любовь и предложил.

И вдруг, как раз на середине танца,
Открылась дверь, и появился Петя.
Понятно, что за Людку он в ответе.
Взыграла кровь у нашего «афганца».

А Жорка тоже «мёртвого разбудит».
Вот и пошли они «поговорить за Людку».
Вернулся Пётр уже через минутку.
Кулак разбит, да с Жорки не убудет.

Пришёл черёд держать ответ и Людке.
Притихла, понимает, что не в праве,
И что «достанется на макияж» шалаве –
Получит в глаз за шашни «незабудку».

Но Пётр прошёл, её не замечая,
И пригласил на танец нашу Настю.
А та и верит, и не верит счастью.
Я сам не видел, но за правду отвечаю.

Настасья с детских лет его любила.
А он к ней относился, как к ребёнку,
Как к голенастому и глупому цыплёнку.
А расцвела, и парня погубила.

Влюбился Петя сразу и до страсти.
Ходил за ней весь свой короткий отпуск.
А как закрылся в мир солдатский пропуск,
Смех и улыбки кончились у Насти.

И потянулись нудные недели.
И почтальон – то друг, то недруг главный.
И образ жизни Настеньки – уставный.
И танцы в клубе без неё гудели.

А Петя всё служил в Афганистане.
И даже орден получил за службу.
Но Насте этот орден был не нужен.
Боялась, Петенька её серьёзно ранен.   

Однако всё закончилось удачно.
Вернулся Пётр живым и невредимым.
Но только стал каким-то нелюдимым.
То глянет мрачно, то ругнётся смачно.

Но Настю он не обижал, конечно.
Она же его лаской окружила.
Всё поняла, словно сама служила.
Любовь пришла серьёзно и навечно.

Сыграли свадьбу, шумно, честь по чести.
На свадьбе были даже Жорка с Людкой,
И оба напились «до без рассудка».
И все желали деточек невесте. 

Сын появился, не прошло и года.
И как две капли был похож на папу.
Да только папа уже ехал по этапу.
За Жорку сел – красивого урода.

В отместку тот решил Петру подгадить
И приударить за его женою.
Настёна с дойки шла порой ночною,
А Жорка ждал её в кустах в засаде.

Отбилась Настя, рассказала мужу.
Потом себя за это проклинала.
Какие нервы у Петра, она ведь знала.
Выходит, что сама и села в лужу.

Короче, Жорку еле-еле отходили. 
Вот тут-то орден пригодился – дали мало.
И снова Настя Петю ожидала.
На почту вместе с сыном приходили.

Длинно ли, коротко ль, а Настя дождалась.
Возник её Петруша на пороге.
И хоть измаялся да и устал в дороге,
Но встреча двух влюблённых задалась.

Медовый срок продлился три недели.
И снова Жорка на пути возник.
Конечно, Пётр ко всякому привык,
Но расставаться с Настей оба не хотели.

Не стал мараться Петя о дерьмо.
А тот и рад, и изгалялся что есть мочи.
То постучится в хату среди ночи,
А то подкинет мерзкое письмо.

Но Бог не фраер. Жорку наказал.
Случилось это в январе, в мороз.
Из магазина Жорка водку не донёс.
Пошёл буянить на автовокзал.

Автовокзал у нас похож на будку.
Скамейка да навес, и все дела.
А рядом Людка с матерью жила.
И знали Людку как «пятиминутку».

В тот вечер Людка не одна была.
И не пустила Жорку на порог.
Понятно, этого он ей простить не мог,
И закусил, короче, удила.

А Людкин хахаль был абрек с Кавказа.
Недолго думая, он Жорку уложил.
Тем самым Насте с Петей услужил.
Но это не конец ещё рассказа.

Беда случилась после похорон.
Абрек исчез, а дело не закрыли.
И чтоб скорей закрыть его, решили
Подкинуть Пете найденный патрон.

Кто так решал, не знаю, врать не стану.
Но Петю снова взяли в оборот.
И начался опять круговорот.
Опять не повезло афганцу-ветерану.

Спасла его любимая Настёна.
Дошла до областного прокурора.
Избавила деревню от позора.
Вернула своего «молодожёна».

Семнадцать лет уже прошло с тех пор.
А Настя с Петей всё как молодые.
И не смотри, что волосы седые.
Вот так порой спасает прокурор.

2014