Сила духа

Её все звали тётя Циля,
И дети есть, и внуков пять.
Ей немцы пальцы отрубили,
Чтоб не могла она играть.

Она когда-то так играла,
Была скрипачка - виртуоз
И словно душу вынимала,
Такая музыка, до слёз.

Потом война, концлагерь, муки
И сильное желанье жить.
Ей покалечили там руки,
Но душу не смогли убить.

Четыре дня я с ней побыла,
Помыть, убрать, что-то купить.
Меня помощница просила
Пока болеет заменить.

И я едва уговорила,
Хоть что-нибудь мне рассказать.
Стихов ей книгу подарила,
Она любитель почитать.

Готова каша, борщ, салаты,
И голос старческий дрожит:
"... А муж погиб мой в сорок пятом,
День до Победы не дожил.

Потом уже о нём узнала,
И двойню позже родила.
Я сыну Мотя имя дала,
Михалькой дочку назвала."

Вздохнула, помолчав минутку,
Продолжила, бежит слеза.
Мне даже слушать было жутко.
Забыть такое...Нет. Нельзя!

Воспоминанья обжигали
Похлеще, чем горячий чай...
" Фашист стрелял, мы убегали,
Ребёнок маленький кричал.

Бежали долго по дороге,
Нас самолётов гул догнал.
Поразметало...руки, ноги,
Кого убило, кто стонал.

Не все до леса добежали.
Там было страшно, просто жуть,
Мы не от холода дрожали,
Так и сидели, не уснуть.

А утром новое несчастье,
Пришёл карателей отряд.
Тут начались такие страсти,
Штыком кололи всех подряд.

Я под завалом схоронилась,
Штык лишь рубаху разорвал,
А может просто Божья милость,
Деревьев спас меня завал.

Боялась встать, просила Бога,
Молитв не знала, но звала,
Когда стемнело на дорогу
Я вышла, к дому побрела.

Как я дошла, один Бог знает.
Свет не включала, тишина
И только ветер завывает,
Да смотрит из-за туч луна.

Соседи, вот кому спасибо,
Все помогали, как могли,
Один рыбак был и я с рыбой,
Так проходили мои дни.

Что я еврейка, все молчали,
Подстригли коротко совсем,
Боятся немцы тифа, знали
И с этим небыло проблем.

Фашисты звери. Нет, не люди
Напьются шнапса и орут:
"Кто у себя запрятать юдэн,
Того пиф-паф, все понял? Гут."

Нашёлся всётаки предатель,
А кто не знаю по сей день.
Меня забрали, о Создатель,
Какой же страшный был тот день.

Избитую, полуживую
Меня забросили в вагон,
Куда везли, в страну какую?
Забито всё со всех сторон.

В концлагере набили метки,
Вот видишь цифры? Не сотрёшь.
Там были маленькие детки,
Лишь Ад то место назовёшь.

Всех новых сразу раздевали,
Куда потом не знал никто.
Я помню парня расстреляли,
Он скрипку прятал под пальто.

Пока жива, я помнить буду.
Ох, сердце как стучит моё...
Он сохранил каким-то чудом,
Мы ночью выкрали её.

Взяла я скрипку эту в руки,
Она заплакала в ночи...
Услышали и те падлюки
И вот уже конвой стучит.

Доставили пред "ясны очи",
Начальник грелся у огня.
" Я слышал, ты играешь отшень
Ну так играй же для меня!"

А я молчу, как перемкнуло,
И по спине бежит вода.
Сначала видела я дуло,
Потом удар, и вот тогда...

Он отрубил, когда упала.
Я слышала, как будто свист...
Когда очнулась кровь хлестала,
А надо мной стоял фашист.

Ты грязь, никто, вас всех так надо!
Без руки будешь ты играть?
Сейчас ползи отсюда, падаль,
Я завтра буду убивать.

Шла иль ползла, не помню, честно,
Всё это было, как во сне.
Мочой обмыв, лекарством местным,
Перевязали руки мне....

В бараке всё затихло нашем. 
А я, зубами взяв смычок, 
Сказала: Привяжи мне, Маша,
К обрубку крепко, на крючок.

Смычок привязан, скрипка тоже,
Я утром, как на эшафот....
Но сохранил меня мой Боже,
Стояли наши у ворот.

Там познакомилась я с Мотей.
Неделю вместе, а потом
Ушёл на фронт, он был в пехоте
И лучшим снайпером при том...."

Вдруг, небо молния прошила
И неуютно стало мне.
Я душу ей разворошила,
Напомнила о той войне.