Рассказ, о девушки и ее парня программиста, 3

Темнело. Зажигались первые фонари.
Ранние сумерки наливались вещественностью, утрамбовывали вечерний воздух. Он густел, обретал тревожную плотность. Расплывались знакомые очертания дворов, переулков, теряли четкость, мелькали неясными силуэтами.
Скользкая улица. Спешка. Взгляд на часы.
Не знала, зачем торопилась, прибавляла шаг. Движение стрелки на светящемся циферблате стиралось смятением. Беспричинное волнение заставляло бежать, не думать...
Пугающее предчувствие порабощало, подавляло усталую волю.
Городская зима утомительна. Она сумбурна, лишена безмятежности спящей природы, издергана суетой. Скучна холодная серость зданий. Короткий день навевает тяжелую грусть, мучительную тоску сомнений.
Где белизна? Где незамутненная чистота мороза, когда бодрящая свежесть врывается в грудь.
Раздражение. Нелепая ревность. Мысли смешались...
Нависло тусклое, низкое небо. Будущий разговор прокручивался в голове заезженной пластинкой накипевшего.
Ненужные обвинения. Забытые обиды. Слова бесполезные, лишние, неуместные.
Не могла сформулировать единственного, что имело значение.
Время замерло, затвердело, застыло вязкой субстанцией, враждебной и властной.
Оно слилось с колючим ветром, бьющим в лицо, сплавилось с жидким снегом, спаялось с гололедицей на асфальте, пытаясь остановить, образумить...
Сопротивлялась промозглой слякоти, сжимала зубы, не отступалась. Шла, не обращая внимания на отвратительную погоду.
Конец января чередоовал оттепель с ледяными ночами, и наст покрывал серость сугробов.
Срезала путь по газону, проваливаясь в грязный снег, взламывая смерзшуюся корку.
Этот треск доставлял мне некое мстительное удовольствие.
Хотелось крушить, доказывать собственное существование, бороться...
Мир не замечал меня, погружаясь в безразличное оцепенение.
Машины разбрызгивали дорожную хлябь. Колеса вздымали мутные фонтаны.
Вспомнилось серое утро. Учеба, рутина бессмысленности.
Настал момент выбора. Игра в любовь или подлинная привязанность...
Проснувшись, звонила ему, не завтракая. Слушала размеренные гудки, пока шумела старая кофеварка, ждала ответа.
Он рад. Не отмахнулся, не сослался на занятость. Мы смеялись, и минуты летели.
Сожаление, когда откладывать сборы грозит опозданием. Прощание и желание забросить дела, наплевать на обязанности.
Разочарование. Я не обсудила главного, не поставила ребром назревший вопрос.
Нет, нам необходимо увидеться, расставить точки с глазу на глаз.
И я поехала к нему, решившись...
Внутренности стягивались тугим узлом. Холодный ком родился в районе солнечного сплетения.
Я не хотела казаться истеричной бездельницей, перетягивающей на себя одеяло, требующей постоянного внимания, но и довольствоваться краткими встречами, обрывочной перепиской и неопределенностью телефонной болтовни невозможно.
Это не отношения.
Грохот вагона метро лишь распалил воображение.
Быть может я преувеличивала проблему, думала лишь о себе, но терпеть эту подвешенность, эту иллюзию понимания не оставалось сил.
Доводы звучали наивно и пошло, но разворачиваться еще глупее, чем придти без приглашения со скандалом, навязываясь, ставя условия.
Не ощущала себя в праве вторгаться в его личную жизнь, выпрашивать большего, чем хочет дать он, но эмоции действовали, отделившись от сознания трезвого и абстрактного, подгоняя.
Я боялась ссоры, но сильнее страх постепенного затухания, незаметной потери.
Когда не представляешь, чем живет тот, кто загадочным образом оказался центром всего, самым значительным во вселенный, отчаяние охватывает, толкая на необдуманные поступки.
Как проникнуть в чужую душу? Как принять непреодолимую разницу с тем, кто тебе дорог? Как приладить две непохожие детали?
В то, что мы не подходим друг другу, я не могла верить.
Наши чувства — хитроумный пазл, сложная головоломка, но тем радостнее разгадка.
Я искала блестящего выхода, волшебного шанса сделать счастливыми всех, раскрыть таинственную гармонию, стирающую различия, сметающую преграды быта, разрушающую препятствия перед истинным чувством.
Из полумрака возник подъезд. Рука на автомате набрала код.
Нырнула в тепло его дома, но растерянность лишь усилилась.
Вызвала лифт...