Откровение

ОТКРОВЕНИЕ
                «История румынской оккупации Транснистрии завершилась в апреле 1944, когда советская армия полностью освободила территорию между Днестром и Южным Бугом от румынских и немецких войск»

«Очередной Октоберфест…».  Григорий Иваныч обычно глубоко вздыхал, произнося эту фразу, и задумчиво смотрел на старинную немецкую кружку, которая занимала центральное место на полке серванта (кстати, тоже немецкого). Тут же красовался сервиз Фолькштедской фарфоровой мануфактуры: шесть кофейных чашечек, мелких и крупных блюдечек, сахарница и молочник – всё  багряного цвета с белой отделкой, с золотой каёмочкой. Чувствовалось, что в доме отдают предпочтение красному цвету, который бывшему фронтовику напоминал о кровопролитных боях в годы войны. Даже немецкий трофейный аккордеон был красного цвета. Когда хозяин его брал в руки (нетрудно догадаться, что такое случалось в День Победы), аккордеон сверкал праздничным перламутром и отзывался всеми дискантными и басовыми голосами на призыв души. В доме было много такого, чем мог похвастаться перед гостями фронтовик. Здесь был и портфель офицера вермахта из натуральной  высококачественной кожи, и портупея, и ремень с клеймом 1942 года, кобура от Вальтера, полевой фонарь и бинокль, хоть и без одного окуляра, но зато с отличной цейсовской оптикой. Все эти трофеи торжественно извлекались из кладовой не только в День Победы, но и  в день рождения, который совпадал с датой, когда советские войска полностью освободили территорию между Бугом и Днестром, откуда Григорий Иваныч был ро….».

 Тут Надежда услышала какой-то скрежет: кто-то не мог попасть ключом в замочную скважину. Забеспокоившись, она тут же отложила  ручку, которой писала мемуары, в сторону и поспешила в коридор. Дверь распахнулась,  на пороге появился муж. Оказывается, на даче проливной дождь, и он решил вернуться домой, без предупреждения. Но торопился он по другой причине. Надежда заметила в его руках двухлитровую бутылку разливного пива. «Опять ты за своё?» - она опустила глаза и с расстроенным видом  засеменила на кухню. «Так ведь Октоберфест!» - прогремел возбуждённо голос мужа. «Накрывай, мать, на стол!» Надежда поморщилась («Что за мужицкие повадки?!»),  часто задышала - то ли от возмущения, то ли готовясь выпустить слёзы на волю, - но послушно поставила  на стол трофейную кружку. И вскоре на кухне добродушно заворчала сковородка, зашипела джезва, и комната наполнилась ароматом «солдатского кофе», из прожаренной и смолотой в кофемолке моркови. Семейная традиция – это святое.