Селена

Дитя Земли, отвергнутое ею,
но не сумевшее забыть её,
не сбросить с высохшей пятнистой шеи
рождения проклятие своё -
круженье не века, не миллионы,
а миллиарды промелькнувших лет,
тепла не знавшие сухое лоно,
несущее ночному небосклону
холодный синевато-ртутный свет.

Жемчужина - пылинка, перламутром
взращённая в ракушке неба для
сиянья в ухе тьмы, покуда утро
не спрячет вновь её в шкатулке дня.

На привязи, на каторге ослица,
в следах ударов, пятнах и парше,
на мельнице обречена кружиться,
с которой ей не убежать уже:
она идёт по замкнутому кругу,
полночных звёзд вращая жернова,
вздымая над висящим в небе лугом
мучной прозрачной пыли покрова.

Изгнанница, скиталица ночная,
купальщица - невинной наготы
своей не пряча, медленно вступая
в накаты волн бескрайней темноты.

Сплетает сны, бессонницу лелеет,
сталь ночи воронит, стреножит тьму,
венчает небосклон, ночным аллеям
пророчит время предрассветных смут,
предсказывает, отдает приказы
морским приливам, женщинам земным,
которые, как стёкла под алмазом,
сопротивляясь, уступают им.

Вещует, дарит грёзы, сновидения,
полутона, полунамеки на
реальность дня, на мраке пишет тени,
как будто заклинаний письмена

Её за это колдовство ночное
рассвет на дыбе вздёргивает, чтоб
ей утром плыть фигуркой восковою,
положенной в обитый синим гроб.
Но ночью вновь (хотя и то неверно – 
с ней вряд ли можно знать наверняка)
опять зажжётся свет довольно скверный
её мерцающего ночника.