Улица

Улица во время пандемии недостижима, как мечта.
Раньше, когда пандемии не было, она была просто улицей, просто среднестатистической улицей города, области, региона, страны, да и целого мира в конце концов.
По ней бродили люди.
И они были тоже среднестатистическими обычными людьми разных возрастов, полов и рас.
Но пришла пандемия и все изменилось.
Улица изменила характер своего существования, так же, как и люди, которые раньше бродили по ней, изменили свои привычки и цели.
Теперь по улице перемещаются осторожно, надев маски, перебежками от магазина к магазину, от подъезда к мусорным бакам и обратно.
Зевак нет.
Улица стала среднепандемической.
Да и весь Мир стал теперь среднепандемическим.
Пандеодома, стоящие вдоль улицы, настороженно смотрят на нее своими притихшими пандеозанавесками, пандеотюлями, пандеошторами и пандеоглазами пандеожильцов, сидящих в них взаперти по случаю пандемии и выглядывающих из-за оконных стекол.
По асфальту тротуаров пробегают отдельные среднепандемисты и среднепандемистки. Звук их шагов разносится по кварталу и летит все дальше и дальше, безнадежно затихая где-то в пандемическом далеке.
По дороге проехал случайный среднестатистический пандеомобиль.
Ему мигнул вослед, как напоминание о тех, прошлых правилах уличного движения, теперь уже, пандеосветофор, но опоздал.
Все притихло.
Все как будто бы сжалось, сколлапсировало – и людские потоки, и потоки машин, и шум.
И только ветерок, разносящий по улице пандеопыль, свободно носится вдоль пустынной пандеоплощади, пандеопроулков, замерших пустынных детских площадок, уныло опустивших уши витрин, замерших брошенных хозяевами вдоль дороги автомобилей и играет клочками когда-то брошенных конфетных оберток.
Он занят делом – разносит…
Но…
Не будем о грустном.