Вселенная

Я лежу на асфальте: разбитые в кровь ладони,
В голове кавардак, а по нервам – шальные кони.
Поднимаю глаза, обращаю ладони к небу,
Мне ведь только спросить, ни о чём не молю, не требую:

"Эй, Вселенная, если ты слышишь меня, скажи мне:
Как, по-твоему, выживать мы должны в режиме,
Если я то одно, то другое хватаю, и всё мне мало –
Мир в руках не удержишь, и я вместе с ним упала.
Это так, мысли вслух, я не жду от тебя ответа,
Ведь до нас, говорят, вам, вселенным, и дела нету!"

Отвечает мне голос, звучащий светло и просто,
Я под голосом этим кажусь себе выше ростом.
Говорит мне Вселенная: "Стой, подожди-ка, хватит.
Кто придумал, что нужно всё время куда-то бежать,
Не жалея себя и ноги? А ты послушай
Тишину, и за нею однажды услышишь душу".

Улыбаюсь ей вежливо, даже слегка натужно:
"То, что слева стучится, не очень-то мне и нужно,
Без него я бы стала смелей и неуязвимей,
Не боясь, что оно разорвётся, подобно мине".

Поднимаюсь с трудом на ушибленные колени:
"Ты мне лучше скажи, как избавить себя от лени,
От сомнений и страхов? Мне хочется, чтоб я стала
Не из плоти и крови. Отлей меня из металла!
Буду жёстче, сильнее, прочнее любого камня!
Ну, Вселенная, мы заболтались с тобой, пора мне".

Я встаю – и бежать, а Вселенная вслед устало:
"Разве мало я ей подарков своих давала?
Но она ведь не слушает, рвётся, спешит куда-то,
Не мозги у неё в голове, а сплошная вата.
Может, всем им нужна изоляция, новый вирус,
Чтоб хотя бы одна бегущая девочка остановилась?

Расходитесь по норам из плена пустых амбиций
И себя собирайте по зёрнышкам, по крупицам!
А когда изведёт теснота одиночных камер,
Прорастайте на улицу травами и цветами!"

Так решила она: "Я лишу их любви и света,
Чтобы в клетках они научились ценить всё это.
Пусть дивятся на мир через окна глазища-блюдца,
Пусть почувствуют наконец, что сердца их бьются".

И сидим по квартирам – несчастные злые души,
В кожу цепи впиваются, жадно оковы душат,
Тихо бродят под стенами тени сторожевые,
Сердце бьётся. Вселенная, слышишь? Ещё живые.