Катюша

Данный рассказ находится в стадии редактирования.


   «Нет солдата который хочет войны, в войну вступают генералы».


  После объявления войны, началось молниеносное наступление немцев, умело используя местность и тактику, охватывая клещами стоящих в прифронтовой полосе советские войска несли сокрушительное поражения.   Трофеи немцев были колоссальны, склады, базы, а так же новейшая техника, поражало воображения  не только простых солдат, но и генералов вермахта.

 Неорганизованный отход наших войск, огромные потери в материальной части, а так же не согласованность приказов и действий командного состава, повлекло не возможность организации управления войсками и только ещё больше усугубляло данную обстановку.

 За короткий промежуток времени уже были захвачены Прибалтика, почти вся Украина и прилегающие области. Местное руководство администрации, перед своей эвакуацией, во  избежание паники не проинформировало население о приближении немецких войск, повлёкшие ненависть и недовольство  населения. И после сталинского гнёта, многие встречали германские войска как освободителей, где злость к Советской власти усиливалась после действия отступающих частей. Согласно приказу Верховного Главнокомандующего, уничтожению подлежало всё, что может достаться врагу, горели поля с не дозревшей пшеницей, взрывались здания заводов и фабрик, продуктовые запасы складов обливались керосином, и на фоне данных действий  ненависть к Советской власти только усиливалась, на занятой немцами территории спонтанно организовывались отряды антисоветского сопротивления их местных жителей.

 Позади отступающих частей догоняло эхо боёв, из-за отсутствия топлива вдоль дорог отступающих частей были брошены автомашины и танки, в беспорядке валялось новое обмундирование, мед оборудование и боеприпасы.  Неорганизованный отход войск на фоне полного развала системы обороны и пролетающие вражеские самолёты в тыл, усиливали впечатления апатии и полного разгрома.


 Тимофей был призван в сороковом году и за год службы уже считался «стариком», его часть стояла на западной границе, где и встретил начало войны. Приказы – «Уничтожить, отразить и отбросить немецкие войска за границу»,  на фоне беспорядочного отступления и неорганизованности и отсутствия боеприпасов, воспринималось младшим составом как нечто не реальное. В спешном порядке из отступающих частей формировался заслон, который не имел возможности остановить волну немецкого вторжения.

 Из отступающих собрали две роты, для отражения и остановки наступления врага, по воле судьбы Тимофей попал во вторую волну отражения, первая уже лежала на поле.
 Не верящий в Бога, глядя на поле с убитыми соотечественниками, Тимофей тихо произнёс – «Господи да будет воля твоя, но об одном прошу, дай ещё пожить».

 Родом из деревни имел на редкость музыкальный слух, на гармошке деда выводил любые переливы мелодии, и казалось не было такой музыки, которую Тимофей не смог сыграть. С этой гармошкой и пошёл в армию, где не расставался нигде и никогда, даже идя в бой гармонь деда была при нём, и для Тимофея была как вроде талисмана.

 - «Рота вперёд, за мной!» - Услышал в последний раз Тимофей, голос молоденького лейтенанта, поднявшись во весь рост, держа над головой револьвер, увлекал своей решительностью рядовых бойцов.
 С примкнутыми штыками, под ливнем пуль все бежали по открытому полю, бежали, падали, вставали не все и снова бежали. «Где наши самолёты, пушки, танки сверкая блеском стали», - думал Тимофей  смотря на беззащитных бегущих под постоянный свист пуль, несущих только одно - смерть.  Падая, хотелось вжаться в землю и силой воли, чтобы не казаться трусом Тимофей снова и снова поднимался и бежал на врага. Прицельный пулемётный огонь, взрывы миномётных мин скашивали бегущих, пробивая насквозь, осколки вырывали живую плоть таких же молодых как он. На крики и стоны раненых никто не обращал внимание, все бежали вперёд с желанием убить врага штыком, как учили в мирное время, но сейчас всё было по настоящему, настоящий враг и настоящая смерть. Тимофей опять упал, немец был уже близко, пополз и почему-то подумал – «Только бы не пробили меха гармони». Посмотрел по сторонам и …. не увидел никого, оглянувшись, увидел страшное, страшное по настоящему, его рота словно растаяла, воспользоваться штыком так никто и не смог.

 Сполз в воронку, одновременно понимая безвыходность ситуации, совсем рядом пули поднимали брызги земли, заставляя ещё больше вжаться неглубокую ещё горячую от взрыва воронку.
 И тут настала полная тишина, не было слышно ни свиста пуль ни взрывов ни стонов раненых, тишина, как будто и ничего не было.
 - «Переждать до темноты и вернуться к своим» - подумал Тимофей, чуть выглянув из своего мнимого укрытия, - На поле лежали все!
 Его заметил немец и дал очередь, витающая смерть просвистела над головой.
 
 - «Умирать так с музыкой»,  - подумал Тимофей и растянул меха. Играл так, как играют в последний раз, в память о себе, о доме, для погибших сейчас товарищах. Из убежища Тимофея над полем смерти расходилась мелодия о любви, жизни, радости и счастья…

 - Эй, Ива-ан, - Услышал Тимофей голос совсем близко с акцентом.
 Ива-ан, ка-атю-юша-а, ка-атю-юша-а…

 - Ра-асве-ета-али-и   я-ябло-они-и   и  гру-уши-и  по-оплы-ыли-и  ту-ума-аны-ы  над ре-еко-ой….

 Из гармошки Тимофея полилась песня душевная с переливом, которую не зависимо от национальности любили, и нравилась всем.

 - Ива-ан, Ива-ан, - опять услышал зов с немецкой стороны.

  Тимофей осторожно высунулся  из воронки и удивился как близко были немцы.

  - Ко-ом, ко-ом  Ива-ан, плен нет, музыка-а, - Махали дружелюбно с  улыбкой немцы.

 В этом была какая то неестественность, только что они убивали наших, а он полный решимости  и ненависти хотел убить их.

 - Ива-ан плен нет, музыка-а,  ка-атю-юша-а-а…

 Голос немецких солдат звучал как-то дружественно, что не возможно на войне между врагами.

 Тимофей обдумывал ситуацию, которая ни как не укладывалась в его голове, совсем не далеко, стоя в полный рост ему махали и улыбались немцы.

 Тимофей удивился уверенностью, что всё будет хорошо и осторожно пополз к немецким солдатам. Немцы смеялись еще громче, глядя на ползущего Тимофея, где сами стояли в полный рост, махая с возгласами – «Ком, ком, Ива-ан».

 Тимофей стоя перед немцами, такими же молодыми и полными сил как и он, с невозможность сопоставить что это его враги.

 Немцы не отобрали у него винтовку, дружески похлопывая Тимофея по плечу, предложили ему сигарету.

 Тимофей затянулся  и окончательно успокоился и сделал попытку улыбнуться. Они отвели его чуть подальше и дружественно уселись в круг.

 - Шнапс, коньяк? – спросили  немцы, а так же предлагая ему сосиски и белый хлеб.

 Тимофей с настороженностью смотрел на их лица, такие же молодые как и те которые лежали на поле, и у которых никогда не будет «завтра».

 Обратил внимание, что снаряжение у них намного лучше, поясные и плечевые ремни и что у каждого были сапоги из настоящей кожи, а главное, что у всех были наручные часы. У нас сапоги и часы были только у офицеров, солдату полагались ботинки с обмотками.

 При виде белого хлеба с сосисками, Тимофей почувствовал как голоден, сухой паёк кончился вчера утром и в бой шли «не жрамши».

 - Ка-атю-юша-а, просили немцы, указывая на гармонь.

«Катюшу играл раз пять, а когда заиграл Вагнера, увидел как удивились немцы, показывая дань уважения к его способностям и знаниям, а когда узнали его фамилию были крайне удивлены и шокированы. 

 Подъехал связной на мотоцикле и что-то сообщил, с интересом разглядывая Тимофея,  видимо никогда не видел так близко русского.

 Солдаты стали спешно собираться, объясняя Тимофею жестами, чтобы он уходил, так как у них наступление.

 - Пух, пух, найн, найн, - говорил ему немец, жестами показывая, что стрелять не будут.
  К нему подошёл один из немцев, улыбаясь, обнял по дружески, достал зажигалку и подарил.

 - Ганс Мозер, - сказал немец, показывая гравировку имени и фамилии с монограммой из двух букв на зажигалке.

 Когда Тимофей шёл обратно через поле, сознание вернулось  к действительности, повсюду лежали убитые, все молодые парни как он, мечтавшие о будущем, будущим которое для них не суждено сбыться, никогда. Лейтенант лежал на спине, уже остывшая рука крепко сжимала револьвер, из нагрудного кармана вынул его документы и взял с собой  с планшетом, где были приказы и карты.

 Оглянувшись в сторону немцев, тихо произнёс – "Вот сволочи".

 По дороге к своим мысли одна на другую лезли в голову, немцы такие же люди и так же не хотят войны, так же строят планы на будущее, у каждого наверняка есть девушка, которая осталась ждать их на родине.

 Нет солдата, который хочет войны, в войну вступают генералы и их правительство в чём-то не договорившись между собой.



 - Это как это все погибли, а ты остался? – нажимал обист в допросе на Тимофея. И тут он испугался больше чем тогда в бою, испугался по настоящему, почувствовав, что от простого росчерка пера этого мало образованного тыловика-служаки зависит его жизнь. И к тому же фамилия Тимофея, доставшая ему от деда, могла сыграть роковую роль.

 - Повезло, наверное,  - ответил Тимофей. – «Если найдут зажигалку фрица, точно расстреляют»,  - подумал с сожалением, что её не выкинул.

- Нет, ну как это так, почему ты не был убит, наверное, отсиживался в окопе, когда все воевали!

 - С лейтенантом, который последний раз повёл нас в бой? – ответил Тимофей вопросом.

  Необразованность и невозможность особиста подвести его под расстрельную статью – отпустили, где чувство ненависти с осторожностью остались у Тимофея навсегда.

 Он прошёл всю войну, его взвод постоянно пополнялся новыми и новыми новобранцами, где Тимофей всё сильнее уверовал в Бога, как мог, прося в молитве с желанием  - «Ещё пожить». Видел всё и голод и холод, уже стирались из памяти лица убитых друзей, но первый бой с «концертом», особенно врезался в память, вспоминая лица немцев, которых наверняка уже не было в живых.



 Страна давно поднялась с разрухи, уже выросло два поколения, которые, так же как и их родители смотрели  вдаль  счастливого будущего. Внук Тимофея Иван уже окончил физико-математический институт и подавал большие надежды в данном направлении, за способности и одарённость  был послан за границу для продолжения учёбы.
 
 В квартире «хрущёвке» Тимофей Иванович жил один, его жена Наталья Филипповна умерла два года назад, и после её смерти совсем постарел, «ушёл в себя», и печаль грусти уже никогда не сходила с его лица.

 Телефонный звонок разрезал тишину его маленькой квартирки, звонил внук, звонил из-за границы.  Тимофей Иванович невольно приложил руку  к сердцу, с утра было какое-то необъяснимое чувство тревоги.

 - Здравствуй дед. – Бодро поздоровался внук. – Как самочувствие?

 - Что случилось Вань?

 - Дед, тут вот какое дело, я тут с девушкой познакомился, все идёт к свадьбе…

 - Быстро у вас у молодых, - перебил его Тимофей Иванович, - Я за твоей бабушкой два года ухаживал.

 - Ну, так вот дед, - продолжал внук. – Был я у них дома и знаешь что видел?

 - Что ты такое мог там видеть важное, что меня удивит?

 - Удивит дед, удивит.



  Знакомство Ивана с Хельгой произошло на открытии симпозиума молодых физиков и математиков, «искра близких душ» проскочила сразу и после непродолжительного  общения оба поняли, что созданы Всевышним для жизни, семьи и любви. Знакомство проходило в загородном доме, где её родители приняли Ивана сразу как своего. Дом с множеством комнат был для Ивана не естественным большим после того ощущения что всю жизнь жил с родителями в двух комнатной квартире.

 Обходя комнаты, Ивану попалась на глаза фотография, которая повергла его в шок, на фотографии военных лет, рядом  с солдатом в форме вермахта  сидел его дед! Самое необычное было то, что немецкий солдат его обнимал с улыбкой по-дружески. Не было ни каких сомнений, что на фотографии его молодой дед который сидел со своей любимой гармошкой с которой и прошёл всю войну.   Для Ивана было ещё странно то, что его дед, много рассказывавший ему про войну, никогда не говорил, что был в плену.

 - Это кто? – Спросил Иван на чисто немецком языке.

 - Это мой дедушка, - чуть смущаясь, ответила Хельга.

 - А этот кто? – Спросил Иван, указав на молодого советского солдата.

 - Это русский, дедушка рассказывал, что в начале войны был бой и этот советский солдат остался один из всех, он хорошо играл на гармошке, а потом его отпустили. 

  - Того кого ты назвала советским солдатом, мой родной дедушка, - Ответил Иван, тем самым приведя шок не только Хельгу, но и её родителей.

 - Фамилия твоего дедушки Гамбург? – Спросил отец Хельги.

 - Да, эта фамилия и у меня от деда, - ответил Иван, что ещё больше шокировал её родителей.

 - Твой дедушка жив? – Спросил Иван. И получив утвердительный ответ, добавил: - Им необходимо встретиться, всё происходящее не без участия Всевышнего.

 Вскоре подъехал дедушка Хельги,  не смотря на возраст, очень хорошо водил машину. От данной новости был в восторге на гране произошедшего чуда.

  - Ти-имофье-ей Гамбург! – Спросил дедушка Хельги.

 - Да, да, -  ответили всё, находясь в состоянии шока.

  - Вас зовут Ганс Мозер! - У моего дедушки есть зажигалка с вашим именем, и теперь я понимаю почему она ему так дорога.




  - Ну, так вот дед, - продолжал внук. – Был я у них дома и знаешь что видел?

 - Что ты такое мог там видеть важное, что меня удивит?

 - Удивит дед, удивит.

 - У них в доме фотография, где ты рядом с немцем и с гармошкой.

 - Этого не может быть, - ответил Тимофей Иванович.

 - Да, точно дед, они и фамилию твою знают и имя, а её дед очень хочет тебя видеть и рад, что ты жив и здоров…



 На свадьбе молодых Тимофей Иванович был самым почётным гостем, на своей любимой гармошке выводил душевную мелодию, которую гости, раз за разом просили повторить.

  - Ра-асве-ета-али-и   я-ябло-они-и   и  гру-уши-и  по-оплы-ыли-и  ту-ума-аны-ы  над ре-еко-ой….




                Лиляк Э.Л.  03.04.2020. 19-20