Книжная полка -18. А. Б. Стругацкие. За миллиард..

Самоизоляция - время читать и перечитывать.
Как говорит моя подруга: "Интеллигент не читает, интеллигент перечитывает".
Раз в пять лет Злобный Мышалет перечитывает отцов-основателей, то бишь Аркадия и Бориса Стругацких.
Об этом и будет нынче эссе.

«За миллиард лет до конца света»  — не самая моя любимая повесть у Стругацких, и она не так уж актуальна теперь. Но в свете утраты ею актуальности и написано это эссе.
Как пишет Геннадий Прашкевич в биографической повести о Стругацких: «В апреле 1973 года, съехавшись в Ленинграде, Стругацкие набрасывают сюжет новой повести. Название: «За миллиард лет до конца света». В одном из первых вариантов: «За миллиард лет до Страшного суда». Заявка подана в журнал «Аврора», в редакции повесть ждут».
Представьте, в редакции ждут повесть. Гыгыг. Сейчас рассылаешь по всем редакциям готовую вещь, с  рекомендацией авторов и критиков, а в ответ – тишина. Ну, это к слову. Мы ж не Стругацкие, увы, и редактора нынче только самих себя и печатают.
В центре событий повести находится главный герой – уже не молодой Маляно Дмитрий Алексеевич, счастливо женатый и с ребенком, живущий в Питере, работающим простым звездным астрономом. Возможно, Борис Натанович Стругацкий наделил этого героя своими биографическими чертами. 
Оставшись наедине с самим собой, отправив в отпуск семью, Малянов работает над научным открытием. В ужасе холостяцкого быта — неприбранная квартира, грязная посуда, пустой холодильник и недопитый чай, он счастлив от того, что наконец он нашел искомое: описание загадочных М-полостей. Он уже не стоит на пороге открытия, он уже счастливый обладатель нового знания.
 Но, оказывается, он такой не один. Его друзья тоже не лыком шиты, они работают и работают, и у них есть определенные результаты. Пусть и в других областях науки. Компания бессребреников, балагуров и весельчаков, умных и ироничных, честных и правдивых. Но их, всех и каждого вдруг НАКРЫВАЕТ.
На каждого из них идет мощнейшее воздействие. То ли дьявол, то ли пришельцы, то ли сама судьба не дает им продолжает начатое и почти законченное дело. За перипетиями читателю следить интересно, настолько абсурдно все происходящее: и упавшее дерево, и застрелившийся сосед, и лифчик в библиотеке…
Как пишет Г. Прашкевич: «К Малянову ни с того ни с сего потянулись разные люди.
И не просто потянулись. Они косяком пошли! Они мешают Малянову, они не дают ему работать. При этом они сами здорово сбиты с толку, потому что всей шкурой ощущают какое-то странное давление, какую-то неведомую грозную опасность. И при этом никакой четкой связи между сделанными ими открытиями не просматривается. Губарь, скажем, изобрел что-то связанное с «полезным использованием федингов», а Малявин — свои М-полости, а открытия Вайнгартена лежат далеко в стороне от неведомых никому работ Снегового. Где киевская тетка, а где бузина. Одно ясно: открытия героев (какими бы они ни были) здорово кому-то или чему-то не нравятся! Неведомые, невероятные, непредставимые силы категорически не хотят реализации этих открытий, поэтому в ход идет всё — запугивания, обещания, минутные подачки, женщины, выпивка, перспективы карьерного роста или угроза близким. И никто никому не поможет, никто не объяснит, не посоветует. Просто нужно самому делать выбор. И быстро.
Так, может, действительно к черту послать все эти великие Открытия?»
В книге интересно не то, как каждый из героев (главный или второстепенный) решит тот вопрос: быть или не быть, а то, как ты бы этот вопрос решил сам. И когда достигается высшая точка сопереживания и самоидентификации — читатель осознает, что книга написана о нем самом. Независимо от того, сделал ли он какое-либо открытие, потому что самое важное открытие — познание себя. Лично мне наиболее симпатичен Вечеровский , который говорит одно, а делает другое. Цинично декларирует, что вся деловая жизнь есть последовательная цепь сделок, а при этом уезжает в глушь, чтобы не подвергать близких опасности и продолжает свои изыскания. 
В «Миллиарде» всё гармонично — переходы от первого лица к третьему, обрывки главок, лаконичность, точность и в то же время чувственность, осязание запаха, цвета, звуков. «Это была легкая („счастливая“) повесть, — вспоминал Борис Натанович   в декабре 2010 года. — Никаких кризисов, никаких заторов, вообще никаких сюжетных затруднений. Легкие роды. И времени потребовалось не много (хотя и не мало, конечно). Начали 23.04.73, закончили (чистовик) 5.12.74. Нормально. А вот что было не совсем обычно, так это скорость формулирования, пусть даже и чернового, но в главном вполне законченного сюжета».
Книга очень поэтична, все диалоги можно смело разобрать на цитаты. Язык Стругацких очень богат, они начитанны, высокообразованны, имеют громадный писательский опыт, и нет такой идеи, которая была бы начата и не завершена. Вот чем стоит поучиться у них. 
 В «Авроре», куда Стругацкие подавали первую заявку на «Миллиард…», повесть не пошла: предложение редактора перенести действие за рубеж, в какую-нибудь капиталистическую страну, авторов совершенно не вдохновило. В конце концов повесть обрела пристань в журнале «Знание — сила».
«Когда мы писали „За миллиард лет до конца света“, — вспоминал в „Комментариях к пройденному“ Борис Натанович, — то ясно видели перед собою совершенно реальный и жестокий прообраз выдуманного нами Гомеостатического Мироздания, и себя самих видели в подтексте, и старались быть реалистичны и беспощадны — и к себе, и ко всей этой придуманной нами ситуации, из которой выход был, как и в реальности, только один — через потерю, полную или частичную, уважения к самому себе…»