Эшелон 19 41

(в память об отце)

Ни небо, ни земля, ни поле, ни вода
не видели и не знают –
только лес;
ни заря утренняя, ни заря вечерняя
не ведали и не видели –
только ночь;
ни чужая беда, ни чьё-то горе (а его – море) –
не больше моего;
и живым и мёртвым, и в бреду и со сна
знаю и скажу, чья это вина –
это война…

От гула неба вжимаясь в рельсы,
От света и неба ныряя в леса,
Замочком на молнии поезд стелется,
Смыкая в едино землю и небеса.

А небо злое ревёт и воет,
Рвут перепонки разрывы мин.
Из окружения рвётся без боя
Эшелон «19 дробь 41».

Мишень и жертва войне на потребу.
Гаснут в пространствах людей голоса.
Люди поднимают взоры к небу
И смотрят Спасителю прямо в глаза.

А при налётах – все врассыпную,
Подальше от поезда, под кроны берёз.
И тут уж не выбрать судьбу иную –
И вновь продолжается смертельный кросс.

А кто-то уже и не выйдет из леса,
И в партизаны уже не уйдёт –
Бывшая жизнь уже бесполезна,
Не для неё соловей споёт.

А ночью беззвёздною, чёрною ночью
Волчья стая будет кровь лакать .
А в 46-ом я, жизнью просроченной,
Просить буду хлеба и молока.

А в том эшелоне отец пропавший,
Надежды людские, убитые навсегда,
И женщины с плугом в России на пашне,
И в память – с пилотки отцовской звезда…

…А небо – пресинее, май белоцветный,
И птицы поют, и хорошие сны;
И внуки уже, как отцы – беззаветно,
Врачуют раны далёкой войны.