Дети и война сокр

"Ребята, ви стоит теперь отлично! У печка зад свой греть уже как раз.

Сейчас я вас расстреливать по-быстро". И дуло направляет прямо в нас.

Слезами мать сапог ему отмыла - ведь аусвайсов не нашлось в тот час: 

Игрушек елочных из них еще зимой настригли. 

Но смерть не приняла от пьяного указ.

 

Вновь память клацает затвором автомата:

Случилось не со мной, но боль навек моя!

Как дети на войне увидели солдата,

И как солдаты те провидели меня.

;

Фонтанчики от пуль - вот детская забава!

Быстрее раскопать! Но снова этот самолет

На бреющем летит, к земле повозки смертью пришивая,

Да мать бежит и малыша с собой домой несет.

;

Вставай, братишка! Нам везет - опять бомбёжка!

Тут лесом напрямки большак - совсем недалеко.

Опять проспим, не соберем съедобного ни крошки,

Пока ж все прячутся иль спит еще уставшее село!

;

- Ребята, стой! Приказ стрелять, но в вас не стану. 

Ложись, как я! Да бросьте ж ящик наконец!

Кишки мои за мной ползут, от вас я не отстану: 

Прошу добить, ведь я уже почти мертвец.

;

 

С пилоток звездочки у самого подножья елок стыли,

Горстями пионерка подбирала, хоронила, как могла.

Пережила всю горечь поражения и бессилия 

Опушка леса у забытого болота и села.

 

Под утро, выходя без сил из окружения,

Здесь армия была и русское "ура!".

Немецкий офицер двум танкам дал простые поручения, 

А сам вернулся спать до самого утра.

;

- Сто первая верста идет! Смотрите - Укррраина!

Брат спину мне прикрыл. Не ходит. У него рахит.

Дойти б до речки! Немцы рыбу снова там глушили.

Едим её живой, чтоб без инфекции внутри.

;

Стоп! Офицер опять курил, ну ... эти сигареты.

Придется сделать крюк, пока к себе домой зашел.

А вдруг окурок снова бросил. Точно не заметил?

Ну хоть бы ветер от болота дым сюда подвел.

;

- Сосед, подай ему, ведь просит Христа ради!

- Вчера давал. На хутор вброд приходит. Не жилец.

- А помнишь тот обоз, что ждали те в блокадном Ленинграде,

На самогон всё поменял? Опомнись, наконец! 

;

Иду в окопы к немцам. Там торчат замерзшие зенитки.

Гороха урожай на крыше был и вдруг исчез, пропал.

Несу домой не просто хлеб – сокровище! Полбулки!

И строгий офицер меня опять так вовремя проспал.

;
 
Старик-сосед ослаб. Со вшами в печке спал - те никуда не делись.

Три дочери в Германии (от голода угнали продохнуть);

На письма матери моей приехать попрощаться две вернулись,

А третьей (видно, фрау стала) тяжким показался путь. 

 ;
 

Мы начудили: угли (что для розжига печи) все потушили.

Мать с чугунком к соседям. А поутру в село зашёл патруль.

В канаве мать под дулами при обыске домов держали,

Связных ловили, ну и мы могли от них отведать пуль.

;

Днем немцы, ночью партизаны - ум работает отменно,

Учу два кодекса: аж полушария у мозга меж собой искрят.

За то - петля, а вот за это - пулю примешь верно,

Лишь бабы, что в похмелье вечном не хандрят. 

 ;

Еврейку выдали (пусть офицер тот и на нас глаза свои попялит).

Ну немцы, как Пилат, в угоду всем законный ей дают расстрел.

Но дочку спрятали - героем кто-то рядом с нами ходит.

Игривый бес увидел офицера-палача и на мгновение погрустнел.

;
Пришла разведка фронта, целый взвод - и сразу в баню:

Заели вши и, видимо, солдатскому терпенью тоже есть предел.

Из местных кто-то сообщил о том всё быстро коменданту,

Два мотоцикла слёту тут проверили свои и навык, и прицел.

 ;
;

Мы в лагерь партизанский от карателей бежали,

Дошли последними, стараясь древний след не повредить;

Болота эти местных жителей веками при набегах сохраняли, 

А от обид своих лишь могут в топях приютить.

;

За мерзлыми болотами третий год рокочет всё и днем, и ночью, 

Как если б жертву дикий зверь расчетливо терзал, 

А ночи, впрочем, не было: прожектора слепили звёздам очи,

Но наконец-то кто-то его челюсти разжал. 

;

Зенитки салютуют в небо - скоро будут наши.

Мать валит меня на пол, не дает в окно взглянуть.

Как младшего отпели в церкви - в голове её, что каша:

Приснился, мол, живым! Все порывается могилку разгорнуть.

;

Отец уходит. Ранен был и прибыл на побывку.

Мы с братом в мать вцепились - не хотим в детдом;

Она могилу младшего не в силах видеть лишь урывкой.

И мелочь горькая в ладонях - крохи памяти о нем.

;

Фронтовики вожжами мать мою скрутили:

- Скотину вражью не взяла, в колхоз советский снова не пойдёшь?

Здесь будет пункт приёма молока - в твоей квартире;

Ишь честная: одна чужого не берёшь?

 ;

Не приняла “сто первых” ни одна столица,

Для запорожцев тоже страшно – дети-москали;

Хоть лагеря и фронт, и плен прошли, и с бородами лица;

Полями неостывших битв на торфоразработки вновь втроём пришли.

;

Из лагерей дядья на волю хлеб свой присылали -

За пайку лишнюю сил доставало мёртвых хоронить

Детей чужих, что на слезах своих к подушкам примерзали,

А вот племянников - так не хватило сердца сразу приютить.

;
 
Мы за одним столом: и фронтовик с детьми, и без конвоя пленный;

Нам крыша - небо (ветхое гнильё горит, и дым вовсю летит в трубу). 

Чугун картошки всем. И вкус её божественно отменный

Под зорким взглядом одного на всех агента ГПУ. 

;

 29.04.2020 - 09.05.2020