Зодчие Вселенной

Икона "Стоглав" (Glaive - меч) в центре - 16-ти-ричный знак Зодиака.

16-тиричный Зодиак - был гармоникой Вселенной. В две октавы.

После 1666 года отменен.

Переведен на 12-ти-ричный. Или (на мой взгляд) - 12 ко(л)ен.

Зодиак - однокоренное слово к "зодчий".

 Происходит от др.-русск., церк.-слав. зьдъчии «гончар, строитель, каменщик», от зьдъ «глина, кирпичная стена», зьдати.

 Тогда истрься з;ло зьдъ, жел;зо, м;дь, сребро, злато и бы тако и прахь ... И.И. Срезневский, "Материалы для словаря древне-русского языка"

ПРОИСХОЖДЕНИЕ
_______________________________

Акад. А. И. Соболевский предполагал, что слово зодчий вошло в русский литературный язык в период второго югославянского влияния, т. е. не ранее конца XIV — начала XV в. Это слово родственно словам здание, здати, созидати, и, по мнению А. И. Соболевского, в русском языке оно должно бы звучать зедчий, если бы русские книжники не прочитали югославянского ъ после з как о, т. е. если бы югославянское написание этого слова как зъдчий не повлияло бы и на его русское произношение. Таким образом, слово зодчий проникло в русский литературный язык чисто книжным путем в период «второго южнославянского влияния».

Акад. А.X. Востоков в «Церковно-славянском словаре» приводит слово зьдьчий в значении `мастер, строитель, владетель' («Зьдьчий. — ;;;;;;, faber Pat., ;;;;;;, possessor. Dial. male») (Востоков, Сл. ц.-сл. яз.).

Кроме того, Востоков отмечает слова зьдечий и зьдичий из сочинений Ефрема Сирина по списку XIV в.: писець ли еси, помяни зьдечья и камение д;лающихъ (;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;;). Востоков предполагает здесь значение `горшечник' (ср. зьдарь `гончар, лепящий из глины, ;;;;;;;;, figulus'. Ant.). (Ср. зьдъ `глина', зьдьный `глиняный' — Срезневский, 1, с. 1009).

Акад.Ф. Ф. Фортунатов, считая это слово заимствованным из церковнославянского языка с о из ъ, так объяснял звуковую форму этого слова: «Ст.-слав. зьдьчии (не встречающееся в старых памятниках) фонетически не должно бы было получить ъ из ь в первом слоге (гласная ь имела здесь по положению ”бо;льшее количество“, при котором ь не подвергалось изменению в ъ даже и перед твердым слогом), но под влиянием зъдъ при зьдъ «глина; стена и при зьдьчий или зьдчии (с утратою второго ь) явилось зъдчии; в зъдъ при зьдъ гласная ъ перенесена была некогда из других падежей, где, напр., в род. пад. зъда, она образовалась фонетически из ь ”меньшего количества“ в то же время, когда *зьдати перешло в зъдати (с ъ во всех древних памятниках), так что зъдъ из зьдъ является однородным, напр. с с;добъ в Синайской псалтыри под влиянием ъ из ь в с;дъба и т. д.»94.

У Кариона Истомина в «Орации при поднесении царевне Софии Алексеевне книги блаженного Августина ”Боговидная любовь“» слово зодчество употреблено в переносном, метафорическом смысле: «Но паче елея (?) жаждущаго источников воды, жаждеши ты Господня на таковое пречестн;йшаго художества зодчество чистых мыслей блаженных разум;ний и чистых словес» (Браиловский, Приложения, с. 475).

Слово зодчий в русском литературном языке XVIII в. считалось принадлежностью высокого стиля. Так, Г. Р. Державин посвятил свое стихотворение «Зодчему Тончию».

Там зодчий зиждет храм молитвы

(На кончину благотворителя);

Здесь тонут зиждущих плотину

Работников и зодчих тьма.

(Об удовольствии)

ВЛИЯНИЕ
___________________________

Можно вспомнить слово: созиждется.

Значение
устар. созидаться, создаваться; строиться ; Артель и сельская община, раздел прибытка и раздел полей, мирская сходка и соединение сёл в волости, управляющиеся сами собой, ; всё это краеугольные камни, на которых созиждется храмина нашего будущего свободно-общинного быта. А. И. Герцен, «Былое и думы. Часть четвертая. Москва, Петербург и Новгород», 1857 г.

возникать, образовываться, складываться ; Склоненные ивы над сонным прудом // И лес тёмно-синий за далью туманной ; // Всё это лишь призрак, обманчиво-странный, // Того, что созиждилось в сердце моём. К. М. Фофанов, «Вечернее небо, лазурные воды…», 1888 г.
____________________________


  Дмитрий Кедрин

                Зодчие

     М., Правда, 1990

                Как побил государь
                Золотую Орду под Казанью,
                Указал на подворье свое
                Приходить мастерам.
                И велел благодетель, -
                Гласит летописца сказанье, -
                В память оной победы
                Да выстроят каменный храм.
                И к нему привели
                Флорентийцев,
                И немцев,
                И прочих
                Иноземных мужей,
                Пивших чару вина в один дых.
                И пришли к нему двое
                Безвестных владимирских зодчих,
                Двое русских строителей,
                Статных,
                Босых,
                Молодых.
                Лился свет в слюдяное оконце,
                Был дух вельми спертый.
                Изразцовая печка.
                Божница.
                Угар и жара.
                И в посконных рубахах
                Пред Иоанном Четвертым,
                Крепко за руки взявшись,
                Стояли сии мастера.
                "Смерды!
                Можете ль церкву сложить
                Иноземных пригожей?
                Чтоб была благолепней
                Заморских церквей, говорю?"
                И, тряхнув волосами,
                Ответили зодчие:
                "Можем!
                Прикажи, государь!"
                И ударились в ноги царю.

                Государь приказал.
                И в субботу на вербной неделе,
                Покрестясь на восход,
                Ремешками схватив волоса,
                Государевы зодчие
                Фартуки наспех надели,
                На широких плечах
                Кирпичи понесли на леса.

                Мастера выплетали
                Узоры из каменных кружев,
                Выводили столбы
                И, работой своею горды,
                Купол золотом жгли,
                Кровли крыли лазурью снаружи
                И в свинцовые рамы
                Вставляли чешуйки слюды.

                И уже потянулись
                Стрельчатые башенки кверху.
                Переходы,
                Балкончики,
                Луковки да купола.
                И дивились ученые люди,
                Зан_е_ эта церковь
                Краше вилл италийских
                И пагод индийских была!

                Был диковинный храм
                Богомазами весь размалеван,
                В алтаре,
                И при входах,
                И в царском притворе самом.
                Живописной артелью
                Монаха Андрея Рублева
                Изукрашен зело
                Византийским суровым письмом...

                А в ногах у постройки
                Торговая площадь жужжала,
                Торовато кричала купцам:
                "Покажи, чем живешь!"
                Ночью подлый народ
                До креста пропивался в кружалах,
                А утрами истошно вопил,
                Становясь на правеж.

                Тать, засеченный плетью,
                У плахи лежал бездыханно,
                Прямо в небо уставя
                Очесок седой бороды,
                И в московской неволе
                Томились татарские ханы,
                Посланцы Золотой,
                Переметчики Черной Орды.

                А над всем этим срамом
                Та церковь была -
                Как невеста!
                И с рогожкой своей,
                С бирюзовым колечком во рту, -
                Непотребная девка
                Стояла у Лобного места
                И, дивясь,
                Как на сказку,
                Глядела на ту красоту...

                А как храм освятили,
                То с посохом,
                В шапке монашьей,
                Обошел его царь -
                От подвалов и служб
                До креста.
                И, окинувши взором
                Его узорчатые башни,
                "Лепота!" - молвил царь.
                И ответили все: "Лепота!"
                И спросил благодетель:
                "А можете ль сделать пригожей,
                Благолепнее этого храма
                Другой, говорю?"
                И, тряхнув волосами,
                Ответили зодчие:
                "Можем!
                Прикажи, государь!"
                И ударились в ноги царю.

                И тогда государь
                Повелел ослепить этих зодчих,
                Чтоб в земле его
                Церковь
                Стояла одна такова,
                Чтобы в Суздальских землях
                И в землях Рязанских
                И прочих
                Не поставили лучшего храма,
                Чем храм Покрова!

                Соколиные очи
                Кололи им шилом железным,
                Дабы белого света
                Увидеть они не могли.
                Их клеймили клеймом,
                Их секли батогами, болезных,
                И кидали их,
                Темных,
                На стылое лоно земли.

                И в Обжорном ряду,
                Там, где заваль кабацкая пела,
                Где сивухой разило,
                Где было от пару темно,
                Где кричали дьяки:
                "Государево слово и дело!" -
                Мастера Христа ради
                Просили на хлеб и вино.
                И стояла их церковь
                Такая,
                Что словно приснилась.
                И звонила она,
                Будто их отпевала навзрыд,
                И запретную песню

                Про страшную царскую милость
                Пели в тайных местах
                По широкой Руси
                Гусляры.

                1938