Письма к Плинию... тринадцатое...

                "Луна всё таяла, таяла...
                Совсем ей пришёл конец.
                Как ночью безлунной холодно!.."
                (из японских трёхстиший)



...вновь надежда ползёт за края, будто кофе, сбежавший из турки... "я - кузнец, не могу не куя"..., оттого мои строчки-фигурки - то в золе, то в земле, то в песке... кто-то скажет отрава для глаза... здравствуй, Плиний, в заразной тоске я тебе не писала ни разу, здравствуй, Плиний, мой тающий свет, я могу так к тебе обратиться?.. мир готов к заточенью... ан, нет!.. это страх закрывает нам лица, заставляет, во тьме замерев - убоявшись простого глагола - пробираться на чудный напев, на забытое детское соло... прислонившись к начальной главе, о последней другие расскажут, тот зелёный кузнечик в траве - оптимист и романтик со стажем - не страшится лягушек, а зря?.. цель, всегда, оправдание цели... если есть у судьбы якоря, то они до конца проржавели, до любого пустого звена, в той цепи, предусмотренной планом... может всё-таки выпьем вина?.. только чокаться будем с экраном... обещай мне, что станешь верней охранять мои страсти-мордасти...
...я безмолвно стою у дверей, тень беды ожидания застит... захожу, сделав радостный вид, разве что для проснувшихся окон, баба Паша в кровати лежит - оболочка, обложка ли, кокон... день пошит из апрельской парчи, весь в прорехах от стен и до крыши... где ты, Паня?.. но небо молчит - громко Бог, а хранители - тише... тот, кто носит молчанье до дыр, к тишине не озвучит пароли, но у нас-то, сегодня, Шекспир, значит меряем новые роли, примеряем характеры, плюс - гений речь проверяет на деле, мы с Павлиной мотаем на ус, то, что раньше понять не умели... соглашаясь на вечный обман, в тайне времени ищем опоры, память просто дырявый карман, мы уверены - ящик Пандоры... вот и катится мыслей клубок, под себя подминая планету, жизнь, бесспорно, жестокий урок, но зато второгодников нету...
...день-подмостки, то грязь, то вода, и гремят театральные дрожки... пофиг кастинг!.. я - нынче звезда!.. содрогнутся от "Макбета" кошки!.. в тигулях наших вспыхнет костёр, и бессонницы грянут метели, образ сразу трёх ведьм, трёх сестёр, я ношу в обезличенном теле... но потребность делиться остра и подобна финальному стону... где ты нынче гуляла сестра?.. я для вируса шила корону... и дорога теперь не видна в прорезь маски, все ходят по краю... я по сцене кружусь, я одна, но письмо прочитав замираю, леди Макбет - гордыня дугой, сверхразрядом над замком и полем... соучастница?.. нет, дорогой, это ты мой подельник... безволен, и наивен, и жалок, и слеп, так взвивайся моей половиной... даже кровь окропившая хлеб не сумеет его сделать глиной... эпилог, но ещё не конец, обнимая стихиями сушу, боль и смерть тянут ложью сердец человечью бесстыдную душу...
...вот и занавес, гаснет огонь, но полёт узнавания ярок... баба Паня сожмёт мне ладонь, пусть и мысленно, это - подарок... вдруг, я слышу, не бред и не жар, бьюсь от звуков стеклянною колбой... - да, Вы, барышня, Сара Бернар, уж молчу про Оливию Колман, я стою, восхищенье крою, шить наряды всем лучшим Татьянам, уверяю,  Уильям в раю - охреневший лежит под баньяном... даже думаю в дальних мирах от игры Вашей множится эхо... на мгновенье - до звона в ушах - я представила: Плиний приехал, через тысячу скомканных лет - братмойсынмойстарикимальчишка... но в реальности - новый сосед, слишком новый, и слишком... всё - слишком... сколько цирком меня не тарань, я не дева для встреч у колодца... баба Паша транслирует: Тань, в дверь прогонишь, в окошко припрётся...
...вновь луны обрывается свет, но лунатики бродят, как духи... знаешь, Плиний, банальный привет, у бумажного голубя в брюхе, нас выводит на новый виток, и стихи предлагает на сдачу... кто укусит - но свой - локоток, тот другого простит за удачу... и следя за течением рек, сквозь волну золотого сеченья, я увижу: мой Плиний навек - крестит именем местоименья...