Суд над графиней Кэтлин ОI Шей

Эта поэма написана в 1984 (?) году. Я вдруг ощутила острое желание посвятить её светлой памяти Доктора Лизы. С ирландской легендой о графине можно познакомиться здесь:
http://skazbook.ru/grafinya-ketlin-oshei-legenda


Действие происходит у престола Всевышнего. Его  подножие уходит в высь, недостижимую взглядам.

Архангел Гавриил
Пусть грянет правый суд над Каталиной!
Её душа в руках владыки ночи,
Но ясный свет исходит от неё,
И сотни душ, от гибели спасённых,
Возносят за неё свои молитвы.
Час пробил, нам решать её судьбу,
 Найти ответ, достойный просветлённых.
Так говори же первым, Сатана!
Да ляжет на весы её вина!

Сатана
Прошу прощенья, бывшие коллеги!
Я с сожаленьем вынужден отметить,
Что, стражи вечной истины вселенской,
Вы собственных законов не блюдёте.
Она моя, без всяких обсуждений.
Но, впрочем, было бы весьма смешно
Мне выступать борцом за справедливость.
Так перейдём же к существу вопроса.
Я что-то не пойму, чем наша Кэт
Так сильно отличается от прочих.
За что, скажите, душу продают?
За деньги и за власть. И вот графиня
Себе купила миг великой власти
Над этой тысячей ничтожных душ.
И сверх того, возможность любоваться
Своею исключительною жертвой
И впредь свои страданья смаковать.
Ах да, я позабыл про бескорыстье!
Вам надо было видеть, как вцепилась
Она в ларец с брильянтами своими,
Когда под видом взломщика я грабил
Фамильные сокровища её…

Ангел – хранитель
(бросается на Сатану с кулаками, его удерживают).
Ты, ты, ах, сволочь, треплешься ты складно,
Ты что угодно вымажешь дерьмом!
Но вы-то, братья, вы-то мне поверьте!
Там, на Земле (небось, вы позабыли,
Какое это славное местечко)
Я год за годом рядом с Каталиной
Шагал, бежал и полз и продирался
Сквозь жизнь, сквозь злые заросли её.
Я видел юность, как была раскрыта
Её душа доверчиво любому,
И лишь любовь и чистое тепло
Она навстречу людям излучала
И лишь того же от других ждала.
И видел я, как страшные удары
Она незащищённо принимала,
И строгою и скорбной становилась
Взрослеющая в горестях душа.
Но ни корысть, ни зависть, ни коварство
В ней ни на миг не обрели приюта,
И это среди графского двора!
Что говорить… А после этот голод…
Ты, недоносок, вспомнил про брильянты –
Она на них купить хотела хлеба
Для тех, кто умирал на площадях…
И вот настала страшная минута,
Её душа как ветер встрепенулась,
И я не удержал, не смог спасти…
Прости меня, прости меня, прости…

Сатана
Отлично! Досточтимое собранье
Конечно примет к сведенью всё это,
И будет обсуждать вполне серьёзно
Поток прекраснодушной чепухи.
Я удивляюсь, как не надоело
Вам делать вид, как будто вам не ясно,
Что все людишки точно одинаки
И не достойны даже и меня.
Отбросьте ж лицемерье, и графиню
Отдайте мне, как должно, за гордыню.

Архангел Гавриил
Ну что ж, тебя мы выслушали. Право,
Я очень удивлён твоею речью.
Ты рассуждаешь точно как лабазник,
Который всех лабазниками числит,
И не способен даже и во сне
Вообразить хоть что-нибудь иное.
Неужто правда думаешь, что нас
Ты убедишь столь низменным сужденьем,
И что её страданьям и вине
Не сможем мы найти суда иного?
Скажу тебе, что до сих пор считал
Тебя куда опасней и умнее.

Святой Георгий
О, нет, собратья, здесь не всё так просто.
В плаще, при маске, шпаге и ботфортах
Порок к одним подросткам – школярам
Да хилым романтическим девицам 
Приходит. И кровавое злодейство
Отнюдь не самый грозный облик зла.
Он к нам пришёл в обличье самом страшном,
Пред коим беззащитно милосердье
И отступают мужество и честь.
Я не однажды поражал дракона,
Я шёл через бушующее пламя,
Но даже я пред этим мелким бесом
Бессильные сжимаю кулаки.
Кого разить, когда под каждой кровлей,
На торжище любом, в любом собранье
Он – вездесущий и мильоноликий,
И, для удара занося копьё,
Я вижу с ужасом перед собою
Кого считал соратником и другом,
Иль женщину, такую же, как все.
Да, он велик, когда над бранным полем
Пылающие крылья простирает,
Но семя войн проклятое таится
Там, где он правит в облике невзрачном,
Такой, как он сейчас явился к нам.

Мария Магдалина
О мудрые и светлые! Пред вами
Я голову смиренную склоняю.
Мне до сих пор не верится, что я
Здесь, среди вас, а не в лачуге утлой
И не в грязи на площади базарной,
И что меня не топчут, как собаку,
А видеть мне дают бесценный Свет,
Внимать высоким истинам, которых
Средь мерзостного мрака и позора
Так нищая душа моя алкала.
Я не дерзаю быть меж вами равной,
Но та, что здесь стоит перед судом,
Мне как сестра. Мы обе дни влачили
В бесчестье и страданиях, но обе
Желали Света так, как только может
Его желать земное существо.
О, я, наверно, как никто другой
Так остро понимаю, сколь бесценен
Под небесами и на небесах
И в самых чёрных пропастях вселенной
Тот дар, что милосердием зовут,
И мне известно счастье быть прощённой…
И вот я смелость на себя беру
Просить вас за неё как за сестру.


Сатана
Так-так, вы помянули милосердье,
Давайте же попробуем узнать
Суждение кого-нибудь из тех,
Кого от сделки удержала Кэтлин.
Посмотримте на Землю. Вот прекрасно!
Почтенная суконщика жена.
Она стояла под моею дверью,
Когда примчал посыльный от графини
И ей вручил пятнадцать золотых.
Одну минутку! Маленький инфаркт,
И вот свидетельница перед вами.

Суконщица (с минуту молчит поражённая)
О, боже! Где я? Как здесь всё сверкает!
Такого и в соборе кафедральном
Не доводилось видеть никогда!
Ох, батюшки! Неужто я на небе?
Вот ангелы пресветлые сидят!
О, господи, хвала тебе, хвала!
Недаром так усердно я молилась,
Прилежно соблюдала воскресенье,
А по субботам нищим подавала
Никак не меньше медных трёх монет!
Но это, стало быть, я умерла?
А как же дом и всё моё хозяйство?
Подумать только, я на той неделе
Приобрела молочную корову…
Ну, правда, это детям отойдёт…
Ах, дети так всегда неблагодарны…
Но как они там будут без меня?
Неужто я их больше не увижу?
Ах, детки, детки, вы осиротели!
О, ангелы пресветлые, позвольте
На них смотреть хотя бы иногда!
И вот ещё… Ведь вы так милосердны…
Нельзя ли мне… Ну как это сказать…
Вы знаете, я их всю жизнь копила…
Быть может, можно мне с собою взять
Сюда хоть что-нибудь из сбережений?

Архангел Гавриил
Постой, почтенная, не торопись.
Ты в эту столь высокую минуту
Настроена не так благоговейно,
Как надо бы. Ещё твоя судьба
Не решена. Не взвешены грехи
И добрые дела и помышленья.

Суконщица
Грехи? Да много ль у меня грехов?
Я их замаливала и постилась,
Я никогда не изменяла мужу,
 Не богохульствовала, не клялась…

Архангел Гавриил
Ну хорошо, пока отложим это.
Тебя призвали мы, чтобы узнать,
Что думаешь ты о графине  Кэтлин.

Суконщица
Графиня? Что я думаю о ней?
Чего ж тут думать, это всем известно,
Что Каталина душу продала
Нечистому. Ей дали очень много.
Нам этаких-то денег не видать.
Да говорят ещё, её любовник…


Архангел Гавриил
Довольно, это нам не интересно.
Ты лучше расскажи нам поподробней,
Зачем в тот год, когда был (помнишь)? - голод
Ходила к иностранному купцу?
Вы, помнится, не очень голодали?

Суконщица
Да, мой супруг - почтенный человек,
И мы кусок на чёрный день имели.
А я туда ходила… прогуляться…
Сказали, там дают большие деньги…
Ну вот я и решила посмотреть…
Но я сама и в мыслях не имела…

Архангел Гавриил
Почтенная, ты, кажется, забыла,
Что ты стоишь перед судом всевышним,
Где бесполезны всякие увёртки,
Поскольку все дела и помышленья
Во всех подробностях известны нам.

Суконщица (падает на колени)
Да, грешница я, грешница, простите!
Ах, что с нас взять, мы – бедные людишки,
И надобно детей нам обеспечить…
Ведь мы не то, что эта Каталина:
Уж кажется, она-то всё имела,
Чего ещё понадобилось ей?
И дали ей – нам столько не дадут,
А стало быть, и грех её тяжеле.
А я ведь передумала потом,
Свечу купила самую большую…

Архангел Гавриил
Ты знаешь, что пятнадцать золотых
Тебе тогда прислала Каталина
И от греха тебя уберегла?

Суконщица
Как, разве это было от неё?
Слуга сказал мне – добрая сеньора
Моих детишек как-то увидала
И очень ей понравились они.
Она для них пожаловала деньги…
Я после долго за неё молилась.
Так значит, то была графиня Кэтлин…
Ну что же – ей, наверно, захотелось
Хотя б отчасти грех свой искупить.

Архангел Гавриил
А разве никогда ты не слыхала,
Что Каталина приняла страданья
И грех взяла великий на себя
Лишь для того единственно, чтоб души
Таких как ты, заблудших, уберечь?

Суконщица
Нет, что народ бессмысленный болтает?!
Подумайте, какой дурак поверит,
Чтобы она, живя в таком-то замке,
Имея всё, что только пожелает,
И вдруг из-за каких-то голодранцев
Взяла и отказалась от всего?

Архангел Гавриил
Ты знаешь, что она осталась нищей?

Суконщица
Ну что ж такого, верно промоталась,
Небось любовник в карты проиграл.

Архангел Гавриил
Оставь нас, мы потом тобой займёмся.
Суконщица исчезает.

Архангел Гавриил
Ну что прикажете с такими делать?
Наказывать? За что – за тупоумье?
Да и к тому ж по-своему она
Являлась добродетели примером,
Действительно не изменяла мужу
И матерью примерною была.
Да только что ей делать в сферах духа?
А рай наш до отказа переполнен.
(Его мы специально учредили
Для этаких созданий, как она).
 Сатане:
Но ты зачем сюда её доставил?
Что стоит здесь свидетельство её?

Сатана
Как так – зачем? Я вас хочу спросить,
Что стало бы с суконщицей почтенной,
Когда б она ко мне попала в руки?
Ведь мы геены огненной не держим,
А наказанье лишь в лишеньи Света,
Что, в самом деле, тягостно для Кэтлин,
Но наша досточтимая матрона
Могла совсем того и не заметить,
Поскольку Света и не надо ей.
И что же? Вы хотите доказать,
Что Каталине искреннюю жалость
Внушила столь ничтожная персона?
И что она могла считать достойным
Бороться и страдать, идти на жертвы,
Для тех, кому совсем не нужно это?

Магдалина
Свет нужен всем – и малым и великим,
И он во всех, в ком только есть душа.
Свет есть и в этой женщине убогой,
И жаждет Кэтлин Света и прощенья.

Архангел Михаил
(Он значительно выше остальных, его лицо – у пределов видимости)
Ни на Земле ничтожной,
Ни в райския тиши
Нет ничего, что можно
Купить ценой души.

Её вселенский зодчий
Тебе во грудь вложил,
Взыскующие очи
Своей рукой раскрыл.

Она в мирской пустыне
Твой несказанный Свет.
Утратившей святыню
Тебе надежды нет!

Ангел – хранитель.
Ты, столь великий, что нельзя увидеть
Твоё лицо, зовёшься Михаилом,
И это значит – ты подобен Богу…
А я средь вас – один из самых малых,
Я ваш чернорабочий на Земле.
Но я не побоюсь с великим спорить:
Среди людей я стал как человек,
И ставлю выше самых светлых истин
Простое человечье состраданье.
Подобен Богу ты, но всё ж не Бог,
И на Земле мы вопреки всему
Надеемся и верим беззаветно,
Что Бог есть милосердье, а не принцип.

Мадонна
Господь, господь, как это странно – помнить
В твоём лазурном и алмазном мире
О крохотном, печальном сгустке праха,
Где мы скитались по кругам страданий.
Там маленькие, бедные невежды
Наивно веруют, что ты караешь
Гееной огненной за прегрешенья.
О, Господи, вот я перед тобою!
Осуществи болезненные бредни,
Лишь для одной отступницы создай
Негаснущее пламя преисподней.
Когда мой сын во саде Гефсиманском
Молился и просил «Да минет чаша»,
Тогда ко мне явился бедный странник.
Он мне сказал: «Отдай свою мне душу,
И минет чаша  сына твоего».
В глазах моих стемнело, словно в бурю.
А он уже протягивал мне свиток,
Где ярым, злобным пламенем горела
Неистовая Каина печать.
В тот миг уста мои окаменели,
И так и не смогла поднять я руку,
Чтобы ужасный договор скрепить.
Меня заступницей зовут на грешном шаре…
Господь, впервые я прошу о каре!

Магдалина
Недосягаемая! Я склоняюсь
Перед твоим страданием безмерным,
Перед величием твоей души.
О, сколько раз мне приходилось видеть,
Как две души, возвышенных и сильных
Разделены чернейшею враждой,
И меж собой  стократ непримиримей
Они, чем добродетель и порок,
Когда по-разному они страдают,
И борются и жертвуют и любят.
И на Земле я не нашла ответа –
Как сделать, чтоб они себя узнали
Друг в друге. И в надзвёздном этом мире
Я этого по-прежнему не знаю,
И я могу одно: с глубокой грустью
Колени преклонить перед Мадонной,
И без надежды – всё равно просить
О милосердии для Каталины.

Святой Николай
Кто страдающему брату
Устремляется на помощь,
Кто, как доблестный Георгий,
Мчится змея сокрушить –
Он ли может в правом деле
Ратоборствовать без веры?
Где герой, что в маловерьи
Может силы почерпнуть?
На могучих крыльях веры
Поднялась бы ты к победе,
Оказалась бы ненужной
Сделка гнусная тебе,
Ибо может сдвинуть горы
Тот, кто верит беззаветно!
Ты ж, цепляясь за брильянты,
Вверившись  презренной плоти,
Даже крестное знаменье
Не сумела сотворить.
И могло ли быть иначе:
Без опоры ты, отчаясь
Пала в яростной борьбе.
Я жалею о тебе.

Святой Георгий
Собрат, я за себя скажу иное:
Я тоже помню тот кровавый шарик,
И думаю, что наша жизнь на нём
Важней, чем бесконечное паренье
В прекрасном и безжизненном сиянье.
Там, среди скопища рабов и трусов
И кучки сострадателей бесплодных
Нет ничего достойнее, чем души
Тех, кто идёт на битву без оглядки,
Тех, кто готов, борьбою вдохновленный,
Отдать победе всё, чем обладает.
О, дайте, как и прежде, мне коня,
Пришёл черёд вернуться мне на Землю,
А у меня соратников так мало!
Так дайте же коня и Каталине,
Вложите снова душу в грудь её,
Да защитит её моё копьё!

Каталина
Да, это правда – как и женская рука
Не может превозмочь в жестокой схватке,
Так нет победы для души, ослабшей
В бессмысленном бореньи полуверы…
Я знаю – милосердная легенда
По городам и весям разгласила,
Что Каталина умерла с тоски.
Нет, долго, долго я ещё жила,
Влача по волглым коридорам замка
То страшное в груди пустое место,
Где некогда была моя душа.
А ровная, пустая повседневность,
Где были близкие и их улыбки,
Была лишь пёстрый занавес, скрывавший
Безжалостную правду. Там прижалась
Я в уголок, подобно прокажённой,
И в ужасе бежали от меня
И мать, и брат, и пламенный любовник.
Бывало, я встречала человека,
Кто обликом своим и каждым жестом
Казался мне неизъяснимо близким.
О, эта близость двух людей, стоящих
Над пропастью на разных берегах!
Где было мне искать себе подобных?
Неужто ростовщик полубезумный,
Шпион иль честолюбец бессердечный
Всё выше громоздящий горы трупов
Мне стали братьями? Мне часто снился
Один и тот же страшный сон: дорога,
По ней идут измученные люди,
Детей, узлы, тележки волоча.
И вдруг на небе птицы из железа,
Их крылья чёрные всё ниже, ниже,
И дети просят милости у неба,
А небо посылает лишь огонь.
Тогда мне на какой-то миг казалось,
Что вновь душа во грудь мою вернулась,
И гибнущий с мольбою безответной
Лишь он и есть единственный мой брат.

Сатана
Ведь я предупреждал вас, господа,
Что мы услышим перечень страданий,
Изложенных весьма красивым слогом.

Каталина (не слыша)
О, Боже, не прошу я о пощаде,
Моя вина ясней мне, чем любому,
Настолько, что нет смысла в покаянье.
Но за него кричу Тебе: Услышь!
Как можно души, полные надежды
И веры в милосердие твоё
Оставить среди огненной пустыни,
Во власти торжествующего зла?

Архангел Гавриил
Остановись, безумная, умолкни,
Ты здесь не для того, чтоб обвинять!
Смирись же и внемли, и будь готова
Услышать Слово!
***
Нам не постигнуть тайны Провиденья,
Здесь ясновидец слеп и нем поэт,
И сумасшедший взлёт воображенья
Бессилен с неба принести ответ.
Но говорит молва, что Каталине
Судьба меж нас скитаться и поныне.