Лицо Петербурга

Мои ботинки из кожзама топчут мокрый Петербург.
Тут капнет, там польёт.
И воздух тут настолько влажный,
Что кажется одной большой слезой.
Как будто бы твоё лицо умыто утренней расой.

Лицо Петербурга создавали многоликие века.
Трудились все без остановки,
И длинных стадий сна.
Лицо явилось мёртвое наполовину,
Немного с застаревшей кровью,
И с постоянной замершей болью.

Кровь хлестала из разных людных масс.
Запачкала Город, дороги, дома,
И каждый пытался поймать дворового кота.
И вот только лицо Петербурга осталось,
Да несколько фраз, которыми всё искупалось.

Немного узорчатое у Питера лицо
С него великий Фаберже расписывал яйцо!
И много пластики с архитектурой,
Что хочется с ней слиться
И стать частью штукатурки бурой.

Немного с царапинами от водных, диких сфинксов.
С тюремными крестами на груди.
С фабричной сигареткою во рту.
Но ты готов существовать в Его плену.

Лицо много хмурое, с колодцем вместо глаз.
В нём нет глубины лишь зияющая чернота.
И лишь бродящего в тумане
Медного Всадника не пугает она.

С таким лицом безумно хочется пройтись
По дворцовому мосту!
И в воду уронить достоинство своё.
Потом, услышав речной гнев,
Прятаться и бежать прочь ото всех!
 
Мы с Питерским лицом в номере запрёмся,
И морскими слезами с его лика до утра упьёмся!
Прямо на глазах Невы!
Которая на вечно в образе жены.

Я буду все шрамы целовать.
И медленно вылизывать лицо!
Всё ей на зло, всё ей на зло!
Нырну в его самый глубокий колодец
И задохнусь в фабричном дыму.
Всё ей на зло, всё ей на зло!

Дойдём до мокрого экстаза,
Вот и прошла знакомства фаза.
Нева в истерике забьётся.
Но лишь беспомощно в канал упрётся.

Нам она не помешает.
Пройти повторно этот путь,
А дальше хоть потоп!
Она непременно его приготовит.
И к ночи без всякой жалости его нам устроит.

И вот мы получили, что хотели.
Ты с кровати слез.
Но не случилось с нами никаких жизненных чудес.
Оставила я на тебе новый шрам,
Свой почерк.
Но для твоего лица он лишь очередной.
А для меня единственный, прошу.
Не тронь..