Свеча и стакан

Ах, как она была стройна,
Как золотился теплый воск!
Бокалы рейнского вина
Пред ней вытягивались в рост.
Служил ей троном канделябр,
И осиян был с высоты
Любви эпистолярный жанр –
Она и с ним была на «ты».
Над нею плавился сургуч,
Чтоб запечатать тот конверт…
Свеча роняла теплый луч,
Она была сильнее бед.
А как плыла она в альков,
Сплетая тени на стене!..
И пламя темное зрачков
И шепот губ в любовном сне!
Граненый пропитой стакан,
Чей край был временем побит –
Он был всегда настолько пьян,
Насколько, в общем, и не мыт.
Он жил на кухонном столе,
Чей край был соусом залит.
Над ним коптил фитиль в стекле
И притворялся, что горит.
И вот по недосмотру слуг –
Иль кто там может знать еще –
Вино плеснувши мимо губ,
Скрестился взглядом со свечой.
Ах, как тонка и высока!..
О, Боже, как она горит!..
Подумал он: «Я цел пока,
Но я почти уже разбит».
И выскользнув из потных рук,
Летя не к ней, но от нее –
О, Боже, что это за звук! –
Он пел отчаянье свое.
…Когда затих стеклянный звон,
Смели осколки, вытерт пол,
Любви его хрустальный стон
Дошел, настиг,
объял, нашел!
И ярко вспыхнула свеча,
В стеклянном сердце отразясь –
Стекла осколок сгоряча
Еще не вышвырнули в грязь.

И раздвигая темноту,
Сгорая, плакала свеча…
Пора бы подвести черту,
Но воск все льется в три ручья.
Кто жизнью жертвовать готов,
Как ни высок тот идеал,
Кто рвется из своих оков –
Из трюма корабля на бал,
Кому музыкой стон меча
И благородный звон стремян –
Горит в веках любви свеча,
Звенит отчаянья стакан.
И павшим от сердечных ран,
Звени отчаянья стакан…
Тем, чью любовь спас звон меча
Гори, сияй в веках свеча !