Худой мир лучше доброй ссоры

    Тёплым мартовским днём солнышко отогрело кошкописца Мурлюнделя Хвостинчи от зимнего холода, и тот, мурлыча от удовольствия, собрался приступить к исполнению перспективного заказа — написанию портрета герцогини Выдры Прекрасной. Но внезапно прилетевшая сорока принесла на хвосте пренеприятнейшее известие: точно такую же работу поручили придворному свинописцу Шпигу Пятачковскому. Задание поступило лично от герцога Нах-наха, чьи приказы в Союзе Хрюнляндии и Выдроречья всегда исполнялись в точности и без обсуждений. Перспектива потери удачного заказа не радовала Мурлюнделя, его творческая карьера оказалась под вопросом, и он всерьёз задумался, как исправить сложившуюся ситуацию. «Надо встретиться с коллегой и переговорить, мы творческие личности и сумеем прийти к компромиссу», - решил Хвостинчи, собираясь навестить конкурента и обсудить возникшую проблему.

    - Хрювет, чем обязан? - удивился Пятачковский неожиданному визиту пушистого собрата по ремеслу.
    - Дошли слухи, что вам поручили написать портрет герцогини?
    - Это не слухи, - довольно прохрюкал свинописец, - Его Свинячество ценит мой талант и не оставляет меня без работы.
    - Прошу, коллега, откажитесь от этого заказа.
    - Не понимаю, дружище, почему я должен отклонить личную просьбу герцога?
Хвостинчи уселся рядом с соперником, изящно обвил лапы хвостом и, мурлыча, начал излагать свои доводы:
    - Уважаемый, вы не станете отрицать — вам постоянно достаются лучшие заказы и работы над портретами придворной знати.
    - Не стану, - довольно хрюкнул Шпиг.
    - Следовательно, в случае отказа ввиду благосклонности Его Свинячества к вашей персоне без работы вы не останетесь. Прошу уступить мне право написания портрета Выдры Прекрасной: мы с герцогиней обладаем гладкой шерстью, и я знаю, как отобразить блеск каждого волоска и передать фактуру её драгоценной шубки. Согласитесь, я смогу лучше написать портрет Её Выдрячества.
    Пятачковский задумался — дело принимало скверный оборот: с одной стороны, он и в самом деле не знал, как наилучшим образом прописать блестящую шёрстку Выдры Прекрасной, но с другой стороны — откажись свинописец от заказа, он потеряет в глазах правителя наработанный годами авторитет. Шпиг решил идти до конца:
    - Нет, уважаемый, так дело не пойдёт — слишком долго я добивался своего положения. Я сегодня же сообщу Его Свинячеству о вашем давлении на меня.
    Такого Мурлюндель не ожидал — это означало крах надежд на достойное будущее.
    - Не бывать этому! Во славу кошачества! - взвыл диким мявом Хвостинчи, запрыгнул на спину известного мастера и вонзил когти в толстую шкуру пятачковатого свинописца!

    Стены пятачковского хлева сотряс душераздирающий визг! Стараясь скинуть с себя озверевшего конкурента, Шпиг заметался из стороны в сторону, и вступившие в схватку творцы оказались в мастерской художника. Расставленные по углам мольберты, эскизы начатых работ, банки с красками стали валиться на пол. В этой кутерьме часть подставок с картинами, падая, били по Мурлюнделю, но тот, крепко вцепившись когтями в свинописца, причинял своему недругу сильнейшую боль. Через полчаса усилия Пятачковского принесли плоды — Хвостинчи оказался сброшен на пол. Спасаясь от разъярённого коллеги, Мурлюндель одним прыжком запрыгнул на близстоящий шкаф и глянул вниз. Помещение перестало походить на рабочую мастерскую, теперь оно больше напоминало поле смертельной битвы, посреди которого стоял конкурент и кидал в сторону противника гневные взгляды.
    - Только спустись, и я… - негодующе прохрюкал придворный свинописец.
    Довольный результатом своей атаки Хвостинчи промурлыкал:
    - Не стоит, коллега, я могу сидеть на шкафу сколько угодно, а когда вы устанете, спокойно удеру. Лучше взгляните, к чему привело ваше тщеславие и во что превратилась студия.
    Шпиг осмотрелся и ужаснулся — мастерская оказалась практически разгромленной. О том, чтобы в таком бардаке писать портрет герцогини Выдры Прекрасной не могло быть и речи.
    - Мне конец, но и тебе тоже! Суд меня оправдает — я действовал в состоянии аффекта, - раздражённо хрюкнул Пятачковский.
    Перспектива сидеть на шкафу невесть сколько Мурлюнделя тоже не радовала, и он предпринял новую попытку договориться с конкурентом. Глядя на обескураженного собрата по живописи, Хвостинчи предложил:
    - Дальнейшим противостоянием, коллега, делу не поможешь. Как насчёт перемирия? - Шпиг удивлённо посмотрел на Мурлюнделя, и тот продолжил: - Вы отказываетесь от заказа герцога в мою пользу, а я обязуюсь впредь не писать свинские образы и после завершения работы над портретом Выдры Прекрасной помогу восстановить вашу студию.
    На этот раз Пятачковский не стал отвергать предложение Хвостинчи и согласился — иного выхода у него не было.

   После того, как Мурлюндель закончил свой труд над образом Её Выдрячества, ценители живописи Союза Хрюнляндии и Выдроречья были поражены мастерством и необычайно тонкой проработкой мельчайших деталей портрета Выдры Прекрасной и по достоинству оценили его старания. В итоге Хвостинчи получил из лапок герцогини заслуженную награду: неограниченный доступ к рыбным запасам Её Выдрячества и сотню золотых рыбок, отчеканенных на монетном дворе герцога. Мастерская придворного свинописца была восстановлена, и между бывшими конкурентами воцарились дружба и согласие. Теперь знаменитых зверописцев частенько можно встретить гуляющими вместе, мурлычущих и хрюкающих: «Худой мир лучше доброй ссоры».

27.04.2020