Бедлам

Получай исчерканный табель
в утренний час, 
ты вчера был крупномасштабен,
орал для нас,
на полях капли водки, весна,
я люблю тебя очень, бедлам.

В коридоре настоящий и полный царил,
отсекая остальное, меня ты любил,
есть радость в сумасшествии, ты мне мил,
стол единственное место, где травы настил.
Кто-то курит травку, мне не надо крыл,
ты Pink Floyd зеленый, в сердце бил,
все понятно, я слабее, ты пояснил,
тронулась под музыку, меня поил.

Материал закрепил,
меня схватил,
вдвое сложил,
скатал в тонкую папиросную бумагу
и закурил.
Ганджа или гильза, или книжка,
фабрикуют такую без крыл.
Сквозь такую отчетливо видно
весенний настил.
Чахоточный, зеленолицый музыкант
в черных очках – апрель, нас утвердил.
Холодную и чистую воду
долго лил в саксофон,
притопывая ногою,
жал на электронные клавиши
и свистел в щетину негустых усов ветер,
тоже во все влюблен,
земли под нами миллионы тонн.
Наблюдать за нами повадясь,
из-за угла пятясь,
как я на тебя усядясь.
Мне надоело писать в рифму,
я хочу нежиться на краю листа фристайл.

Нет сапогов, это кожа бахил,
кто такие носит уже проходил
босиком болота и вяжущий ил
там, где сам чертяка ходить учил.
Там же кашлем грязным меня заразил,
и когда упала меня разбудил,
до сухого берега меня доносил.
Тебе легко орать, здесь жизнь и нет могил.

Луна – самая яркая из всех лгуний, 
нарыв на лице ночи, фурункул.
Остальное все такой лес чудес,
что уж лучше безлуния бункер.
Как есть без прикрас
говорю здесь, садясь,
могильный копач,
могиле не дашь времени обдумать,
поразмыслить над тем, как судьбе в морду дашь, когда она в красивое рядясь,
каждый раз показывает себя открыто, когда свет погас.  И слева
от нее стоит зеркало и ты видишь себя рядом с ней точно таким же как был, когда родился,
а она мычит и говорит, что она это ты.  И еще плачет, театрально, слезу обознача. 
И ты, корячась, пытаешься отмахнуться от нее, она это конец красоты, уродство, и вот тебе
начало начал.
В сердце гонка,
в уме мантра,
она плачет
от чего-то, но не покажет,
здесь болото.
Они не увидят ничего белее протокола бланка.
Глаза синие, вокруг тени – лаванда.
Цветет волчья ягода, сад подонка,
падаю часто, аромат не вечнозеленого
душистого олеандра.
Но у меня песен хватит для нового альбома.
И гром прозвучит там, где местность малознакома.
Я умею проходить там, где сердца гонка.
Тупизна ничто, когда на сцену выходит тонкость.
Ложись, милый, во тьме гонка.
Я буду скакать на тебе пока не лопнут перепонки тонкие.
Бедлам, люблю тебя очень.