Ночная русалка

Ночь перешла в наступленье, не оставляя шансов:
к иглам кустов кровавой щекою прижался тать, –
дабы к добру чужому прикосновеньем пальцев
нервы пощекотать –

на всё остальное, вижу, мир не оставил силы –
даже на то, чтоб залпом прикончить живого литр –
даром ли над бесплатным сыром навек застыли
выи каменных гидр…

Но впереди – во мраке – надломленный позвоночник
мощенного красной плиткой парка, скамейка, свет
прям из твоих очей, которому нынче точных
определений нет.

Что же, пьянящий, есть он? ведь не отрезвляет ближних,
рядом с тобой сидящих: я здравствовать не начну,
но вскользь посмотрю в глаза, и превращусь в булыжник –
в памятник ничему.

Мне не нужен ответ. Да и что сказать на «спасибо!
…я пошла в свой русалочий мир… не простите ль вы…»?
И что если идол твой – просто гниющая рыба,
кажется, с головы?

Мне известно одно – ночь вовеки не будет блёклой
для источника света, достигшего немоты,
и пускай читается в нём: «тут, к несчастью, не бог мой», –
как божественна ты!