Страсть к свободе

Страсть к свободе.

Долгая игра в прятки пришла к завершению. Поблёскивающие серебром манипуляторы аккуратно сняли с меня одежду. Микронной толщины иглы вонзились в вены рук и ног. Лазерные ножницы выбрили голову. Искусственный интеллект полиции мысли приготовил меня к ментальному сканированию. Пред смертью, а то, что мне предстояло, и было смертью всего, что названо мной, ум хаотично высвечивал разные моменты моей недолгой жизни. Усилием воли я сосредоточился на главном. Самими важными были воспоминания, сформировавшие мою бунтарскую личность. Главными из них были встречи с основателем сопротивления. Переданная особым образом информация навсегда врезалась в мою память. Способ передачи был тайным, потому что в этих беседах наставник рассказывал мне о полиции мысли.

**********************************************

Полиция мысли появилась недавно, как завершающий аккорд реквиема по человечеству. Всё началось в 2020 году с эпидемии коронавируса Мир немного тряхнуло, но он быстро восстановился. Но это было только начало. Волны эпидемий следовали одна за другой, и с каждой волной человечество теряло свободу. Цифровые паспорта, обязательное чипировние, полный контроль над передвижениями, и понятие «частная жизнь» потеряло свой смысл. Искусственный интеллект распространил нейронные сети в каждый дом. Те чудаки, что пытались жить вне цивилизации, так же не избегли его контроля. Спутники, дроны, нанотехнологии, создавшие микробы – шпионы поставили под контроль всё и всех. Только мысли ещё оставались вне контроля.


Цепочка воспоминаний прервалась, сердце сжала тоска по утраченному раю наших предков. Свободные, не знающие контроля они…


что они делали со своей свободой я так и не понял. Наставник на этих словах замолкал, в его глазах мелькала тень воспоминаний. Мы знали, что он родился и вырос во времена, когда ещё не было ИИ. Себя он называл последним анархистом. Собравшись с мыслями, он рассказывал дальше.


И вот в 2080 последний оплот свободы был разрушен. Чипы последнего поколения были способны отслеживать не только действия, но и мысли. Объективно человечество процветало. Исчезла преступность, все были сыты, болезни были искоренены. После волны эпидемий медицина стала самой финансируемой отраслью. Изменив приоритеты, человечество начало исповедовать принципы минимализма и экологии. Рождаемость сократилась, природа восстановилась, каждый человек получал гарантированный минимум жизненных благ. Вся производственная сфера была занята роботами. 90 процентов человечества осталось без работы, но с гарантированным доходом.


Общие формы культуры заменили собой национальные культуры, та же участь постигла и религии. Мудрые ИИ сформировали мультикультуру и мультирелигию, исходя из глубочайших знаний человеческой психологии. Ещё в 2035 на Земле прекратились все войны, и мировое правительство, выйдя из тени, открыто заявило о своём существовании. Ничего не запрещалось, но люди хотели то, что должны хотеть, а чего не должны - не хотели, и совершено искренне.


На этих словах саркастическая улыбка кривила его полные губы. «К чему стадам дары свободы» любил повторять он.


Но так устроен человек, что даже в раю он найдёт Змея, а запретные яблоки есть всегда.


Дух свободы неистребим, и в сочном абрикосе посткоронной ( так историки назвали цивилизацию после 2020 года) появился червячок сопротивления.


Наставник любил кулинарные сравнения и был хорошим поваром.


Его лидеры утверждали: «Путь, выбранный человечеством – это путь гниения». И, действительно, уже много лет не было прорывов в искусстве и литературе. Наука развивалась, но это было умножение и усложнение открытого до 2020 года, новых революционных идей не появлялось. В сфере духовных традиций, замененных мультидуховностью, происходил тот же процесс. Грубое страдание, связанное с неуверенностью, недолюбленностью, детскими травмами и страхом, исчезло, но тонкое, почти неуловимое большинству, обострилось.


Я волею судьбы относился к тем несчастным, кто его чувствовал. «И ни церковь, ни кабак - ничего не свято, потому что всё не так, всё не так, ребята». Так пел забытый бард 20 века. Как я уже говорил, запретов на информацию не было, но кому интересны терзания поэта, если сам их не испытываешь.


Щуп ментального сканера коснулся лба. Мне осталось несколько секунд, чтобы успеть сформировать зерно. Неразрушимую часть памяти, которая поможет восстановить мою личность. Я отправляю эту информацию в зерно. Каждая фраза с виду невинных размышлений и воспоминаний несёт в себе скрытый код. Даже я не смогу его расшифровать, ключ от него у неизвестного мне подпольщика. Он найдёт меня после выхода из лаборатории.


Виртуальная реальность позволяла удовлетворить любое желание, а правильные установки, внедряемые департаментом позитивного мышления, не давали скатиться в саморазрушение и пресыщенность. Но если, несмотря на все старания департамента, у кого - то появлялись неправильные и разрушающие покой мысли, в дело вступала полиция мысли. Выявив нарушителя, она забирала его в специальную лабораторию, где исследовали причину аномалии и устраняли её последствия. Из лаборатории выходил полностью исцеленный гражданин, наполненный радостью жизни, с позитивными мыслями и жизнеутверждающими убеждениями.


Вы спросите, как в условиях контроля мысли, может быть хоть какое - то сопротивление? Слава Богу, как говорили предки, контроль над мыслью появился недавно, и сопротивление успело к нему подготовиться. Видя, к чему идет, его лидеры разработали обучающую программу. Её целью было создание многопотокового ума. Ум превращался в слоёный пирог. На поверхности лежали слои мыслей, рекомендуемые департаментом, ниже - мысли дозволенного бунтарства, ещё глубже - бунтарские мысли, и в самой глубине уже не мысли, а мыслеобразующие убеждения, дающие силы для сопротивления. Эти убеждение подпитывались из того, что когда-то называлось духовной жаждой.


Пройти глубже слоя мыслей дозволенного бунтарства чип не мог. Там, в глубине, мысли не имели устойчивой формы, они текли как прозрачные облака и не создавали эмоционально - чувственной тени, на которую реагировал чип.


Тренировки, дающие такое качество ума, занимали несколько лет напряженной работы и доступны были не многим. Учителя внимательно тестировали кандидатов незаметно для них, и только увидев, что человек обладает необходимыми качествами для этой практики, приглашали его в сопротивление. Другого варианта не было. Ни мужество, ни вера в своё дело не могли помочь на допросе считывания мыслей.


Чаще всего кандидаты в сопротивление уже умели разделять ум, выработав это умение интуитивно ещё в детстве. Необходимость выглядеть, как все, была обязательным условием сохранения внутренней уникальности. Мы все с детских лет носили сигнальные браслеты. Зелёные огоньки, дозволенные мысли. Жёлтые огни означали лёгкую печаль и неуверенность, оранжевые небольшое раздражение. У меня часто появлялись жёлтые огоньки, а по нашим правилам, увидев у собрата жёлтые огоньки, необходимо подойти и обнять заблудшего друга. Даже наши совершенные тела с идеально выверенным гормональным балансом требовали дополнительной порции окситоцина. Объятия прекрасно справлялись с этой задачей.


Меня завербовали на занятиях тай цзи. Китайская гимнастика и энергетические практики входили в мультикультурную традицию. Наше общение началось с невинного вопроса: «читал ли ты Лао Цзы?»


Я ожидал, что мой тренер - крупный лысоватый мужчина 80 лет ( для нашего времени это расцвет мужской силы и мудрости), с восточными чертами лица, напоминавшими смеющегося Хотея, предложит мне сексуальную игру. Мне исполнилось 14 лет, и по нашим законам я вступил в возраст согласия. Несколько дней я ловил на себе его заинтересованный взгляд, хорошо укрытый под маской восточной невозмутимости. Вспоминая об этом, я думаю, как наивен я был тогда, ожидая от жизни только новых удовольствий. Но таковы были все мои сверстники. Единственное, что меня от них отличало, это тонкое, непонятное мне самому чувство неудовлетворенности. Я никому об этом не говорил, но учитель каким - то чудесным образом это почувствовал. Позже я развил в себе те же способности эмпатии, но тогда мне это показалось чудом. Я уже не помню, о чём мы говорили, но эта тонкая сосущая боль в этот момент утихла. Я прикоснулся к потоку Дао.


Как я уже говорил, в нашем обществе ничего не запрещалось, а следящие системы были запрограммированы на поиск алгоритма разрушительных проявлений. Разговор о китайской философии к ним не относился и был вполне уместен на занятиях китайской гимнастикой.


Но сопротивление не занималось философией. Единственным способом вырвать человечество из процесса стагнации, по мнению основателей сопротивления, было разрушение всей энергоинформационной структуры человечества. Это неизбежно привело бы к миллиардам жертв, уничтожению кормящей и оберегающей инфраструктуры, отбрасыванию технологий во времена паровых машин и бумажных книг. На их знамени были начертаны строки стихотворения Аркадия Ровнера - поэта и мистика, жившего на переломе веков, родившегося за год до начала страшной войны 1941 года и умершего за месяц до начала первой эпидемии, породившей нашу посткоронную цивилизацию.


Здравствуйте. Меня зовут Миша.
Моя религия - бунт.
Мой враг - Бог.
Человек - сначала животное, потом - мыслящее существо,
и, наконец, бунтарь.
Не нужно государства.
Не нужно никакой власти.
Нельзя допускать управления жизни наукой.
Не надо параноиков у кормила власти.
Тем более не нужно людей благонамеренных
и разумных.
Никому не следует давать власти.
Человек - существо антиобщественное.
Свободный дух не нуждается в обществе.
Общество - источник морали.
Учреждения - окаменелые мысли.
Государство - царство окаменелостей.
Разрушьте и дворцы, и хижины.
Не жалейте ни бедных, ни богатых.
Страсть к разрушению - творческая страсть.
Правда- в шевелящейся лаве.
Только в разрушении может мелькнуть свет.
Только в потоке - радость.
Идея Бога - ложная и злая.
Если есть Бог, то человек - раб.
Не нужно никакой власти.
Ни власти сильных, ни власти слабых.
Ни власти Будды, ни власти Христа.
Ни власти Кришны, ни власти Иеговы.
А я не ищу власти.
Бегите жрецов и юродивых.
Избегайте ритма молитв и медитаций.
Не молитесь разрушению - разрушайте.
Только в разрушении может мелькнуть догадка.
Разрушайте.
Всегда отыщутся муравьи, складывающие кирпичики.
Всегда найдутся подданные царства окаменелостей.
Моя религия - огонь.
Мой враг - Бог.
Сорвите с шеи камень.
Не нужно никакой власти.
Ни власти жрецов, ни власти философов.
Ни окаменевшего духа, ни каменных мыслей.
Больше всего избегайте моралистов с их моралью.
Эстетов с их красотой.
Бедных с их язвами.
Богатых с их комплексами.
Бойтесь проповедников и их жертв.
Не жалейте себя.
Никого не жалейте.
И меня не жалейте.
Страсть к разрушению больше меня и вас.
Правда - в шевелящейся лаве.
До свидания.
До встречи в потоке.
Разрушение.
Взрыв.
Огонь.
Бунт.


Вся деятельность сопротивления состояла в постоянной игре на опережение всё более изощренных форм манипулирования и контроля над умом. Разговор и переписка были невозможны. Участники сопротивления общались прикосновениями к телу. Следящие устройства видели только постоянно обнимающихся и массажирующих друг друга мужчин и женщин. Все новички овладевали этим простым способом общения. Когда каждая буква соответствовала особому прикосновению. Вначале это была невинная игра с всё более усложняющимися правилами, а потом ученик учился шифровать слова - касания плавающим шифром, в таком виде их можно было передавать и при виртуальных обнимашках и сексуальных играх, очень распространенных в наше время. Даже всезнающие ИИ не могли заподозрить, что в структуре нажатий, касаний и поцелуев скрыт смысл.


После обучения радости секса для меня исчезли, я стал шифровальной машиной Мои губы, руки, гениталии и утонченное восприятие работали на сопротивление. Увы, даже занимаясь обычным сексом, я не мог выключить эту программу. Участники подполья не занимались сексом друг с другом. Мы получали удовольствия не от секса, а от наслаждения партнёра. Поэтому наши партнёры всегда были не из сопротивления.


Была ли в нашем мире любовь? Я не знаю. У меня нет описаний для любви, выходящей за рамки чувств. Но если видеть любовь, так как её видел святой Павел, то всё, что мы делали, мы делали из любви.


Но даже один подпольщик, попавший в лапы полиции мысли, дал бы им ключ к расшифровке. Поэтому посвященный в тайну брал на себя обязательство самоубийства при малейшей возможности ареста. Нас обучали технике остановки сердца. Даже сверхпродвинутая медицина конца 21 века признавала своё бессилие перед некоторыми случаями смерти. Человек умирал, и врачи не могли найти причину.


Со стороны наши ячейки представляли собой парадоксальное сочетание обществ любителей восточной философии и практики, исповедующих принципы аскезы и практикующих многочасовые медитации, и клубов свободного секса, проводящих досуг в многочасовых оргиях в реале и виртуале. Генетическое моделирование внешности привело к появлению поколения людей с прекрасным здоровьем и внешностью, которой раньше обладали считанные единицы. Предки устраивали конкурсы красоты и возвеличивали красавиц и красавцев. Сейчас все были красивы и идеально сложены. А если тебе надоедал твой облик, то в виртуальном мире можно было взять любой. Естественно, страшных и разрушительных персонажей никто не брал. Запрета не было, но работа департамента позитивного мышления заключалась не в запретах, а в формировании правильного и радостного образа мыслей. По виртуалу скакали мультяшные персонажи. Единороги занимались любовью с весёлыми ёжиками, а добродушные драконы играли в салочки или нарды. Человечество стало инфантильным.


Я, как и все мои сверстники, был плодом генной инженерии. Мама захотела жгучего брюнета с зелёными глазами и страстным латиноамериканским лицом. Она была любительницей бразильских виртуалей. Так мы называем фильмы с полным погружением. Папой мог быть один из тысяч её партнёров, и неважно - виртуальных или реальных. По общему согласию осеменение было возможно и при виртуальном сексе. Вынашиванием она себя не утруждала, дав свою яйцеклетку и высказав пожелание о моей внешности, она полностью выполнила свой долг перед обществом. Дальнейшим процессом занимались ИИ. Вырастив меня в специальном инкубаторе, они продолжили обучение и воспитание. Мы не были отделены от людей, и мужчины и женщины с удовольствием играли с нами, рассказывали позитивные сказки, обнимали и целовали. У каждого ребёнка родителями было всё человечество. Всех окружали заботой и любовью. Но чего - то в этой любви не хватало. Став старше, я понял, что человек, игравший со мной, забывает меня через минуту после прощания. Что я для него ничем не отличаюсь от тысяч других детей. Проведя со мной неделю, он уходил, а на смену ему приходил другой - такой же ласковый, любящий и равнодушный. Другие дети легко относились к этой постоянной смене воспитателей, а для меня это стало тем первым болезненным переживанием, которое привело к сбою программы позитивного мышления, и привело меня в сопротивление.


Вы, наверное, подумали, что злобные ИИ поработили человечество. Такие страшилки часто писали фантасты в 20 веке. Но ИИ выполняли одну вложенную их создателями сверхзадачу. Сделать каждого человека здоровым, обеспеченным и счастливым. По сути, они практически прекращали обозначенные Буддой страдания от болезней, голода нищеты и в перспективе готовились прекратить страдания от смерти. Но одновременно их стратегия развития человечества лишало людей чего - то такого невыразимого словами, что подавляющее большинство никогда не сможет испытать и даже не огорчится от этой невозможности. А меньшинство не может без этого быть счастливым. Настолько не может, что готово сжечь весь мир и себя.


Как и всякое сопротивление, мы были разделены на разные фракции, и не все были так радикальны. Фракция примирителей искала способ объяснить ИИ эту потребность. Они верили, и не без оснований, что если им удастся донести до ИИ, что их мучает, то добрые ИИ смогут изменить стратегию развития человечества. Загвоздка этого плана состояла в том, что сами примирители не знали,как объяснить причину своего страдания. Без этого объяснения их просто заберут в лабораторию и «вылечат». Фракция шантажистов предлагала шантажировать ИИ массовым самоубийством или террором и выбить право поселиться на отдельном острове и жить своей жизнью без всякого контроля. Слабость этого плана состояла в том, что нанотехнолгическое чипирование и непрерывная включенность в общую сеть позволяло ИИ со скоростью света остановить любое человеческое действие. Не убить, а усыпить. После - вновь лаборатория и исправление для блага индивидуума и общества. И наконец, самая радикальная фракция разрушителей предлагала не угрожать, а сделать. У нас могла быть только одна попытка, если бы она не удалась, то всезнающие ИИ разгадали бы наш код и мгновенно заблокировали всех подпольщиков. Но и этот план был не реальным. У сети не было единого центра, который можно было бы поразить, а заразить её вредоносным кодом было невозможно. Для этого надо было подключиться к основным серверам, но никто не знал, где они, и даже узнав, мы бы не смогли и близко подойти, всё живое мгновенно блокировалось за километр от сервера. Но даже эти знания были давно устаревшими, их нам передали основатели, получившие информацию от разработчиков людей, когда контроль ещё не был таким тотальным. Скорее всего, структура сети и способы защиты полностью изменились.


Каждая фракция понимала иллюзорность поставленной цели. И сопротивление держалось на том, на чём держатся все такие проекты, на безумной вере человека в чудо. Без этой надежды мы не смогли бы выжить. Имея полный достаток во всём и полную свободу внешних проявлений в виртуальных мирах, мы не видели других способов утолить этот голод по истинной свободе.


Какая ирония! Я,мечтающий о свободе,не могу пошевелить ни одним мускулом, подвешенный в силовом поле, распятый между сверкающих жёлтым светом оптико-волоконных кабелей, пронзенный тончайшими иглами нейронных щупов. В отличие от Христа больно не было. Гуманные ИИ искренне хотели мне помочь стать счастливым.


Возможность остановить сердце была потеряна. Контроль ИИ над моим телом был абсолютным.


Но если вы читаете эти строки,значит, я победил.

********************************************************

Но всё по порядку.


Путём долгих размышлений и споров была найден единственный вариант освобождения, устроивший все фракции.


Мы решили заразить ИИ не разрушительным кодом, а тоской по свободе, и пусть он сам решает, что делать дальше.


Я был избран сосудом. Долгие месяцы я вбирал всю боль великих искателей истины. Тоску Рамы. Мольбу Иисуса. Плач Экклезиаста. Жажду Бога дервишей. Отчаянье Сартра. И боль множества других мыслителей и поэтов.


Боль, переполнявшая меня, была надёжно скрыта за верхними слоями ума. На поверхности текли обычные мысли, на которые следящие системы ИИ реагировали зелёными огоньками наручного браслета.


В час ИКС я приоткрыл окошко в свой личный ад. Браслет загорелся красным цветом и меня мгновенно парализовало. Дрон полиции мысли мягко подхватил меня силовым полем и понёс в ближайшую лабораторию.


Обездвиженный в прозрачном силовом коконе, я смотрел с высоты птичьего полёта на прекрасную, ухоженную планету, на счастливых,здоровых и красивых людей. Если удастся мой план, это всё может исчезнуть. Никто из нас не знал, что сделает ИИ, зараженный экзистенциальной тоской. Возможно, он уничтожит себя, и человечество вернётся к временам пара и бумаги, а может он, как безумная мать, убьет и всё человечество. Или вообще ничего не произойдёт. ИИ окажется не способен понять эту боль.


Менять решение было поздно. В момент ментального сканирования мой ад вырвется, интенсивность боли будет такой, что ИИ не сможет отмахнуться, списав это на ущербность психики, и повинуясь своей природе, будет вынужден провести настоящее исследование причин этой боли и тоски. Он повторит путь царевича Шакьямуни, известного как Будда, и куда его это приведёт, никто не знает.
.



.