41-ый

Поскольку Вермахту и промышленности III Рейха полностью скрыть приготовления к нападению не удалось, Красная Армия к весне 1941 года расчётливо и очень своевременно увеличилась с 1,5 миллиона до 5,3 миллиона человек, но большая часть новых призывников была из Средней Азии и с Кавказа, и не знала русского языка. О таких мобилизованных Генштабом бойцах Иосиф Сталин в своём докладе перед армейскими и флотскими военачальниками честно и прямо сказал с горечью:
— Это не армия! Если три миллиона бойцов не понимают слов командира, как они будут воевать? Как быстро можно их обучить?
То же самое сказал о качестве подготовки красноармейцев из числа жителей Закавказья, Кавказа и Средней Азии на совещании у Гитлера перед самым вторжением начальник штаба OKH Франц Гальдер в присутствии командующими группами армий:
— Это не совсем армия, мой фюрер! Это азиатчина Атиллы!
В срочном порядке в советских частях было организовано обучение русскому языку, но время было слишком мало, и с первых же часов боёв командиры с большой неохотой брали на важные участки военнослужащих из Средней Азии, Закавказья, с Кавказа. Мехлис, начальник Главного политического управления Красной Армии в докладной записке Жукову указывал, что среди командного состава бытует пренебрежительное мнение о боевых качествах солдат нерусской национальности. И если в дивизиях их количество преобладало, то всегда высказывались опасения в положительном результате боевых действий вообще. Некоторые командиры говорили, что в свои ряды они никого брать не будут кроме русских, белорусов и украинцев. Начальник Генштаба Красной Армии Жуков резко заявлял о недопустимости подобных проявлений, которые в ряде случаев снисходительно поддерживаются со стороны вышестоящего руководства, но правда была правдой — в войсках бытовало устойчивое мнение о большей надежности восточно-белорусских, русских и восточно-украинских призывников, чем другого контингента. Призывникам с западных окраин Украины не доверяли тоже. Это касалось и западных областей Белоруссии, где призывники-белорусы повально скрывались от призыва в Польше. В случае призыва среди них нередко вспыхивали бунты по причине того, что они, якобы, являются поляками, а их насильно записали белорусами и заставили служить в Красной Армии...
К 22 июня 1941 года советские войска приграничных округов, наводнённые советскими командирами — членами пораженческого заговора Тухачевского и Троцкого, в большинстве своём находились в учебных лагерях, были разукомплектованы, рассредоточены на значительных пространствах вне связи с логикой отражения первых массированных ударов. На одну советскую дивизию первой линии приходилось в начале сражения от 25 до 50 и более километров фронта, что было в несколько раз больше расчётного значения для ведения устойчивой обороны согласно действующих уставов. То есть это были войска не обороняющиеся, а войска лишь прикрытия. Две трети советских войск размещались вдоль границы на значительном расстоянии до 150 километров, а значительная часть вообще на очень удалённом расстоянии — примерно в 500 километрах от границы.
Такое построение войск Красной Армии в целом соответствовала плану поражения заговорщиков Тухачевского. Кроме того, часть войск и командиров не умели сражаться и не хотели сражаться. Связь и снабжение были под ударом вредителей в первую очередь. Прорвать такую оборону высокоманевренным соединениям на значительную глубину не представляло особого труда. Это быдла азбука, выученная всеми сторонами во время только что отгремевших войн в Испании, Китае и Эфиопии, Польше, Франции, Греции и Югославии... Механизированные силы Вермахта, прорвав первую линию, могли двигаться дальше, обходя любые препятствия для продвижения к стратегически важным рубежам и пунктам.
В противоположность действиям штабов приграничных округов Красной Армии, войска Германии и её союзников были так умело и расчётливо развёрнуты, что 22 июня 1941 года перед передовыми частями 3-й танковой группы Германа Гота: 7, 12, 20-й танковыми дивизиями — всего 600 танков, наступающих на фронте шириной 50 километров, стояла только 128-я сибирская стрелковая дивизия и один полк 188-й ненадёжной советской литовской стрелковой дивизии. Соотношение в людях в пользу немцев было здесь 5:1, в танках 100:1, в артиллерии 6:1. Можно было предположить, что вряд ли когда-нибудь какая-либо армия смогла бы превзойти такие показатели мощи первого удара, или когда-нибудь какая-либо армия могла под таким ударом устоять при таком соотношении сил.

Демидов Андрей Геннадиевич   22.08.2020 18:59   Заявить о нарушении