Шанхай моего детства продолжение

               
                «Шанхай» моего детства
                (продолжение)

                Первые радости и трудности
      Как же нелегко было поначалу моим родителям, городским жителям, привыкнуть  к новым условиям, суметь всё превозмочь, научиться выживать в сложных, порой непонятных, незнакомых условиях.
      В первый год было особенно трудно. Пришла весна, а с ней новые заботы. Участок был завален строительным мусором, природным щебнем. Папа сделал тележку и в свободное время,  кто мог, расчищали огород, а мусор складывали на тележку и увозили. Ниже улицы Л. Толстого был небольшой бетонный завод, а рядом свалка. Туда  всё и свозили.
А тележка служила нам ещё много-много лет. На ней увозили картошку на посадку на картофельное поле, привозили выкопанный урожай. А порой мы и катались на ней по огороду, по очереди впрягаясь в длинные оглобли.
      Не один год ушёл на полную расчистку огорода, на то, чтобы научиться выращивать вначале картошку, морковку, лук,  потом и другие овощи. Вдоль улицы посадили молодые берёзки, поставили лёгкий деревянный забор. Улица ожила. А  из лесу папа приносил кусты смородины, малины, черёмухи. Позднее, из Усольского питомника, принёс  саженцы яблонь, крыжовника, ирги. И всегда перед домом в палисаднике росли цветы. Он до самозабвения увлёкся разведением цветов. Огород преобразился. Какие росли красавцы георгины, гладиолусы, пионы. И папины любимые сирени с нежными ароматными  сиреневыми и белыми соцветиями, которые до сих пор радуют и удивляют меня и моих друзей.
                Семья.
      Семья была большая. Папа, мама, бабушка и нас четверо. Старшему Валерушке было десять лет, младшему Сашеньке исполнился годик, Коленьке было семь лет. Старшие учились в школе им. Пушкина. Школа была далеко, дорог, освещения  не было. И зимой мама каждое утро провожала ребят до школы, оставляя малышей одних. И потом бегом возвращалась обратно. Бабушка, Анфия Александровна, прожила недолго, сильно простудилась при переезде и в декабре её не стало. Вторая бабушка, Ольга Фёдоровна, жила отдельно на улице Челюскинцев. У неё была комната в квартире с соседями. Как я любила после школы заходить к бабушке. И спустя годы, проходя мимо бабушкиного дома, всегда искала и смотрела на окно её комнаты. Давно нет бабушки, а в прошлом году не стало и дома. Снесли.
      Был ещё один брат – Владислав, Вадик, он служил на флоте. В 1944 году, сумев добавить себе два года в свидетельство о рождении, его, четырнадцатилетнего подростка, взяли на «Соловки» в военную школу юнг. Война досталась и на его долю. Помню, как он приезжал на побывку зимой этого же года, когда мы обживали новый дом. Я сидела у порога на горшке,  и вдруг открывается дверь, заходит высокий красивый парень в морском шинели, в бескозырке. Я вся прижалась, просто вросла в свой горшочек. Мама в слёзы, обнимает его, что-то говорит, плачет, говорит…  Про меня, конечно, забыли.
        В марте 1948 года к нам приехал папин брат, Валериан Иванович. По ложному доносу он отсидел на Колыме десять лет. По возвращении домой, семья его не приняла. Жена боялась за будущее детей, а их было пятеро. Последний родился уже без отца. «Дети врага народа» - это было страшное клеймо. Дядя Валя, наш любимый дядя Валя, так мы все его звали, жил с нами до самой смерти. В 1957 году его реабилитировали, он съездил снова к семье, но жена опять его не приняла. Даже не открыла дверь. Не берусь судить…
Дяде Вале выделили отдельную тёплую солнечную комнату, у него был туберкулёз. Мама боялась за нас, малышей. Но мы быстро привыкли и как-то не думали об этом, хотя долго были на учёте в тубдиспансере. Никто не заболел.
       Не могу вспомнить, как же мы, семеро, укладывались спать в двух небольших комнатах. Помню только, что всем нравилось спать под большим письменным столом на расстеленном овчинном тулупе и под тёплым ватным одеялом, сшитым бабушкой. Мы с Сашей любили рассматривать яркие цветные лоскуточки, из которых был сшит низ одеяла, и даже устраивали игру - «мои ягодки, мои цветочки…»
      А в ноябре 1950 года у нас появился ещё один братик, Мишенька. Сероглазый белокурый кудрявый бутуз. Добавилось радости, забот и проблем. Но как нас всех, да и все, любили.
                Продолжение следует..