Поэма. Перевод с Итальянского

Молчи, ведь на пороге леса, я не услышу слов,
Которые ты говоришь по-человечески, без интереса...
Но слышны мне более новые слияния слов,
То, каплей дождевых и смех листвы - завеса!

Послушай: льёт дождь из рассеянных облаков...
Под ним тамариски солоноватой-горькие и пылающие.
Такая картина - подобно из снов,
Дождь льёт на сосны чешуйчатые, колючие - вот потрясающе!

И на лавры божественные льётся сей дождь,
На дроки, сияющие цветами пышными.
Ты больше такого нигде не найдёшь:
Дождь льётся на можжевельники с семенами душистыми...

Прольётся сей дождь и на лица наши лесные,
На руки наши хрупкие, нагие,
На наши одежды, что легки и шелковисты,
На наши свежие и спутанные мысли.

Дождь льёт, и душа новеллу раскрывает
На эту старинную сказку всех нас зазывает!
Которая вчера обманула тебя,
А сегодня обманывает меня: О, Гермиона!

Слышишь?Дождь падает на одинокую листву. Ах, этот звук!
С потрескиванием, которое длится и меняется в воздухе, еле заметным
В соответствии с ветвями всё вокруг,
Более редкими и менее редкими...

Послушай, как вторит тому плачу песнь цикад,
Которые тем плачем южным не напуганы,
Как и пепельным небом, звучат наугад,
Смешиваясь с иными чудесными звуками.

Да, у сосны один звук, а у мирта другой,
У можжевельника ещё один - все инструменты разные!
Сама природа вторит:" Пой!
Звучи под бесчисленными пальцами."

И погружённые в этот сказочный мир,
Мы прибываем в атмосфере дикой.
Древесной жизнью наполненные,
Я восхищаюсь красотой твоего еврейского лика!

Лицо всё мокро от дождя, как лист
И как чистые дроки, растут твои локоны...
О, земное существо, не страшись!
Имя которому, Гермиона, звонкое!

Слушай, вновь слушай созвучие воздушных цикад:
Мало, по-малу всё глуше их пение становится...
Плач нарастает, но вряд ли я этому рад,
Хриплая песня одна из глубин поднимается!

Из влажной тени потаённой, звучит глухой и потаённой,
Теряется, звенит, стихает, одна лишь нота не смолкает!
Вновь поднимаясь, замирает, дрожит и снова затихает,
С собою манит!

Не слышно и голоса моря,
Всё стихло, лишь треск на просторе
Послушной листвы: менее густой, более густой.
Слушаешь. Постой.

Дочь воздуха - птица - нема от природы.
Дочь тины - лягушка - в пучине подводной,
Поёт в тени глубокой... Кто знает где, кто знает где! Наверно одиноко.
И дождь идёт по твоим ресницам, Гермиона!

Дождь капает на твои ресницы черные,
Ты можешь плакать, в зелень облаченная,
Но от удовольствия, ведь не белая,
А вся зеленая, словно из кожуры выходишь, смелая!

И вся жизнь в нас свежая, душистая, покорная,
А сердце в груди похоже на персик нетронутый.
Между бледными веками, так надо ли?
Глава, словно родинки, между травами.

Зубы в альвеолах, как миндалинки не зрелые,
И мы идем от зарослей к зарослям такие смелые!
То соединяясь, то разъединяясь, но не сдаваясь!
И зеленой грубой силой, связываются щиколотки сильно...
Опутываются колени листвою везде...
Кто знает где, кто знает где!

И дождь льётся на лица наши дикие,
Дождь льёт на наши руки голые нагие,
На одежды, что легки и шелковисты,
На свежие, растрёпанные мысли:

О том, что душа открывает новеллу
О прекрасной сказке, что по забвению
Вчера обманула меня, а сегодня обманывает тебя,
О Гермиона!