Неисцелимому

Донести до людей то, что бьётся внутри, дать волю мирам, опутавшим грудную клетку сетью интриг. Ты - проводник, кипящий внутренней болью порезов и расстреливающий очередью из образов. Снова ищешь ручку, не включая ночник, который уже и светить-то отвык.

Сколько женщин, вошедших в твою обитель, запутались в паутине твоих слов, проследовали в постель и ушли в метель в поисках стабильности, оставив на серванте в пепельнице окурки и фантики и на твоих губах привкус фальши, не оставив и пустого места в душе.

Тебе клеить декорации из цветной пудры и папье-маше, оживлять мыслеформы до назначенной поры, созидать миры. А в своём никак не разобраться, даже изучая параллельно влияние расширителей сознания. И уже неинтересны пиры. Чаще просто пьёшь без меры.

При том, что никто на голубой сфере не живёт по правилам Вселенных, любезно вкованных с талантом в грудную клетку
и давно тебе знакомых. Тем сложнее открывать по утрам свинцовые веки и моргнуть, или искать доводы, чтобы шагнуть в набившее оскомину утро, выныривая из блаженной комы.

Оттисками на бумаге или заметками в телефоне оставляешь свой след тем, кто придёт на смену. Размышляешь про смирение и удел гения и наблюдаешь за пьесой, как утекает между пальцев собственная жизнь. Просто наблюдаешь за процессом во времени.
А сам находишься вне.