Нет больше у ведьмы сердца

нет больше у ведьмы сердца, этого алого куска мяса
ходит она нечёсаной девкой, носит одни лохмотья
мёрзнет она на крыльце призраком зеленоглазым
всё высматривает кого-то, будто дикая рысь на охоте

приходил тут один, когда снег превращался в воду
и ручьи разбегались по лесу, и земля опять оживала
он сказал ей тогда на ухо: не любил никого я сроду
подари мне такое сердце, чтоб всего обдавало жаром

и горели пузатые жёлтые свечи, и пахло воском
и она доставала какие-то травы, и бормотала что-то
и от терпкого пара в избе становился тяжёлым воздух
и летели в котёл мать-и-мачеха, и пустырник, и капли мёда

и лепила она ему сердце из этого горького теста,
открывала старинные книги, чертила какие-то знаки.
а пришелец глядел на неё, наблюдая за каждым жестом
а пришелец хотел её, прямо здесь, в этом прогорклом мраке.

были сладкими эти ночи, были мокрыми волчьи шкуры
и она извивалась и ныла под его золотистым телом
разве можно его не любить – синеокого да белокурого
разве можно не бегать к зеркалу, если ты так молодела

но однажды она уснула, так, что груди едва вздымались
он достал её алое сердце и воткнул себе между рёбер.
и уехал прочь на рассвете, пока звери лесные спали.
ведьма долго ещё не верила, что он на такое способен.

нет больше у ведьмы сердца, этого алого куска мяса
бьётся оно в мальчишке - бессовестном дьяволёнке.
в полночь она выходит из дома, стоит до рассветного часа
и тянет к озябшему лесу свои тоненькие ручонки…