Закулисье

Попадёшь в оркестровую яму
и заблудишься вмиг,
перевернутая Фудзияма
для улитки тупик.

Стены пультов плетут лабиринты
не наружу, а вглубь,
и напором сдувает с орбиты
если встать возле труб.

В темноте начинает казаться,
что любой оркестрант,
опускаясь в подземное царство,
репетирует ад.

Но зато можешь тут научиться
ну хотя бы слегка
отличать пиццикато от пиццы
и пилу от смычка.

~~~

Как трудно высидеть в партере,
когда не терпится сыграть
в одной из глупеньких мистерий
и выйти на поклон раз пять
и, усмотрев пустое кресло,
подумать - всё-таки ушла -
там умерла, а тут воскресла.
Подобно практике небесной,
ролям на сцене нет числа.

~~~

Он выходил из костюмерной
не Лиром и не дядей Ваней,
считающим до сцены метры
в адреналиновой нирване.

Не флибустьером, не масоном
и не прохожим из массовки.
Не декоратором с альбомом,
рисующим без остановки.

Не консультантом из музея
экспертом по средневековью,
и не закройщиком елейным
с игриво поднятою бровью.

И не гладильщиком загульным.
А пришивальщиком карманов -
в карманах можно прятать дули,
как оправдание обманов.

Он выходил из костюмерной
и ехал в пригород столицы.
Карманы рвались через время,
разоблачая небылицы.