Роман в стихах Жди меня глава 10

 Глава девятая http://stihi.ru/2020/04/11/4507

Глава десятая

1
Когда же кончится насилье -
Убийство, войны и захват?
Иль человечество бессильно
Остепенить тех, кто богат?
Опомнитесь, народы мира!
Нужна ли нам войны секира?
Ну, оглянитесь, там, в земле,
Лежит безвинных сколь во тьме…
Они ль делили власть, границы?
О одураченный народ,
Взгляни-ка вдаль теперь, вперёд,
Ужель грядут войны зарницы?
Пока нет грохота и бед,
Скажи, мир, разом: «Войнам — нет!»
2
Что нам мешает распри кончить?
Ужель религий Божий свет?
Мы друг на друга зубы точим
За землю, недра — вот ответ.
Культуру ли распространяем?
Всяк пошлость, зло в людей вселяем,
Кромешный ад, нечистоту.
Дорогу выбрали не ту.
Случаен ли террор в сем мире?
Не за него я, нет и нет,
Но кто-то знает же ответ
Глобальной, в сущности, причине.
Несправедливость, может быть,
Смогла террором страшным взвыть?
3
Рабочий люд… Он вечно беден.
Не глуп, и очень чист душой.
Но труд его другими съеден.
Что, Бог издал закон такой?
Делитесь, братья, коркой хлеба —
Гласит закон для мира с неба.
Но крепко в нас сидит «моё»:
Богатство, власть… ещё, ещё!
О, беспредел земной, хапуги!
Когда же алчность в нас пройдёт;
Духовность, братство расцветёт?
Когда ж не будем жить в испуге —
«А вдруг?» Но армия спасёт!
Мир под защитой так живёт.
4
Выходит, мы не доверяем
Друг другу в жизни на земле.
В партнёрство, в дружбу всё играем,
В сознанье ж держим принцип «мне».
О, сколько войн прошло за эры!
Найдите там себе примеры -
Расцвёл ли тот от войн народ?
Скорее нет, наоборот.
А если кто поработитель?
Но то ведь низшая ступень.
У нас другой уж эры день.
Ужель страна есть разоритель?
Не может быть, мы все за мир.
Военный носим же мундир.
5
А если б только созиданье,
Без армий, флота и войны?
С духовным творческим сознаньем
Создали б рай земли сыны.
Возьмитесь за руки, как дети,
Живите дружно на планете.
Я не святой и не чудак.
Прошу вас, люди, сделать так.
Эй, террорист! Убийца грешный!
Остановись и будь добрей.
Жестокость — признак то зверей.
Рождён ты матерью чудесным,
Подобьем ангела ты был,
Законом Божьим в детстве жил.

6
Ужель за злато продал душу,
И сила демона с тобой,
Ползёт войной, взрывая сушу;
И мир жестокий стал и злой?
О нет, пройдёт то наказанье,
Взойдёт духовное сиянье.
Всё, всё зависит лишь от нас.
Храните в сердце Божий глас.
Придёт спокойствие вселенной.
Живите вечностью — не днём,
Светите солнечным лучом,
И образ ваш, душой нетленной,
Взойдёт в потомках на века,
Звездой сияя свысока.
7
Пока ж мерилом равновесья
На нашей маленькой Земле -
По телевиденью, из прессы,
Известно вам, конечно, мне -
Есть сила армии и флота,
Что нам является оплотом,
Гарантом мира и труда.
От этой догмы никуда.
Но даже детские забавы -
То автомат, то пистолет.
А коль вам больше стало лет,
Уже имеете вы право
Играть в «зарницу» и войну,
Там цель преследуя одну:
8
Стать сильным, ловким — то неплохо -
И быть защитником страны.
Когда же кончится эпоха
Проблем и мира, и войны?
Уж кто взрослей — вам нате службу,
Познайте «воинскую дружбу».
И так на пике острия
Стоит весь мир, войну кляня.
Андрей взошёл на пик вершины,
Красивый, сильный, молодой.
В нём жизнь, любовь бурлят волной,
Но тут военная машина
Пришла в движенье, понеслась,
Андрей попал в её лишь власть.
9
Сейчас Андрей на сборном пункте,
Герой где город Волгоград;
Стоит с нованницами в группе,
Их десять наших здесь ребят:
Василий Грубов, рядом Рынза,
Петров, и Нестеров и Быза,
Худой высокий Рогачёв,
Правее — плотный Жигачёв,
И шустрый, смелый Алексеев,
Да весельчак, душа Кольцов —
В минуту выдаст тыщу слов;
В конце угрюмый Еремеев.
Андрею выдают пакет —
Ребят он старше на пять лет.
10
Назначен старшим этой группы.
И путь держать им под Ростов,
В Батайск. Дежурный громко в рупор
Тут объявил: «Обед». Без слов
Спешат все дружно — построенье,
Идут с сознаньем предвкушенья
Горячей пищи. В пищеблок
Зашли они в свой точный срок.
Хлебали первое усердно,
Затем второе и компот.
Трудились так, что вышел пот.
Исчезло в чашках всё бесследно —
Мужской солдатский аппетит,
Еда нежеваной «летит».


11
С обедом кончено. В дорогу.
Сопровождают на вокзал.
Андрей идёт. В душе тревога -
Во сне надрывно Галю звал.
Она летала в небе птицей,
В халате белом, медсестрицей.
Он нёс в крови тяжёлый крест,
В горах, не зная этих мест;
По камням, щебню, жалят осы,
И жажда мучила его.
Жара. В округе никого.
Но, оступившись, по откосу
Вдруг в пропасть быстро полетел.
На дне лежало много тел.
12
Припоминая сон, к вагону
Андрей в строю шагал след в след.
И вдруг пред ним возник в погонах
Сопровождающий брюнет.
Он в званье был лишь лейтенанта,
Одет по форме, элегантно.
Андрею делает наказ,
В Батайске выполнить приказ:
Пакет доставить, чтоб в порядке,
Да пьяных не было б в пути —
От наказанья не уйти.
Но вот закончилась посадка.
Встречай Батайск! Их там всех ждут,
А километры лишь бегут.
13
Батайск. Темнело. Свет вокзала
Картину жизни оживил.
Народ шёл кучно, будто валом,
На поезд. Дождик моросил.
Андрей выходит из вагона,
За ним ребята. На перроне
Встречает их тут капитан.
Пакет из рук и в руки сдан.
Ведёт на сборный пункт в казармы.
Кругом порядок, чистота.
Ограда — где-то высота
Так метра два; почти шикарный
Военный этот уголок.
Они проходят пищеблок.
14
Ведут их в баню снять «гражданку».
Разделись, моются, шумят.
Кальсоны пялят на изнанку -
Ошибка частая ребят.
Всё выдают без перепалки:
Здесь сапоги, и к ним портянки;
Бельё и форма, к ней ремень;
Там бляха — чистить каждый день.
Х/б зелёное сидело
Неловко как-то, где мешком,
Притрётся плотно всё потом.
Скрутив портянки неумело,
О Гале вспомнил тут Андрей.
Кругом лишь взгляд солдат-друзей.

15
Блажен, кто в армию был призван
И не сорвал запретный плод.
Кристальной нежностью пронизан
Зелёный, юный тот народ.
Но кто вкусил плоды блаженства,
Чар колдовства любимых женщин,
Как трудно милому служить!
В ночи готов он волком выть.
Нагрузки, тягость отвлекают.
Стрельба, ученье - а уж бой! -
Всегда уводят с головой.
Лишь только это утихает,
Вновь образ милой пред тобой
Встаёт божественной красой.
16
Ребята спят, Андрей вздыхает
И с бока на бок. Нет, не спит —
Тайгу  и Галю вспоминает
И в мыслях с нею жарко слит.
Сморил же сон его под утро.
Подъём исполнил очень шустро.
Хоть и неопытный солдат,
А утру был всегда он рад.
Пробыли здесь они неделю.
Шло пополненье через день.
И как-то вяло, даже лень
Солдат объяла: спали, ели,
Играли в карты, в «Дурака»,
Но это было всё пока…
17
Сформировали здесь команду,
Примерно в двести человек.
Выходят строем из ограды,
Ведёт их прапорщик-узбек.
Опять на поезд - и в Минводы.
Стояла ночь, и неба своды
Сияли звёздной красотой.
И робко месяц молодой
Глядел на мир в свой миг рожденья,
Не понимая суеты,
Ведь ночь дана для тишины,
Любви и сна, от Сотворенья.
Они ж спешат куда-то в путь…
Ужели в этом жизни суть?
18
Андрей смотрел в окно на небо,
О жизни думал, поезд мчал.
И звёздный мир, как будто невод,
Незримой сетью взор объял.
И он забыл на миг про службу,
Сибирь припомнил, Галю, дружбу;
И, словно тёмное пятно,
Степана вспомнил заодно;
И мост, и ночь, и драку. Боже,
Какая пошлость, мерзость, грязь! -
Себя несёт, как будто князь.
О, сколько злости, зверства всё же
Засело в нём, и как, когда?
Да и в других та есть беда.
19
Но шум отвлёк его от мысли.
«Андрей, Андрей, иди сюда! -
Ребята звали, тут же вышли
С гитарой, - Спой нам, как тогда,
Развесели, Андрей, мы просим».
И он, казак высокий ростом,
Плечист, подтянут, культурист,
В делах и помыслах весь чист,
Берёт как девушку гитару.
Она его давно ждала:
Коснулся — звуки издала.
Знакомясь трепетно и с жаром,
Андрей, играя перебор,
Запел красиво, чуден взор.

Смуглянка.

«Как-то летом на рассвете
Заглянул в соседний сад.
Там смуглянка-молдаванка
Собирает виноград,
Я краснею, я бледнею,
Захотелось вдруг сказать:
«Станем над рекою
Зорьки летние встречать!»
Раскудрявый клён зелёный,
Лист резной,
Я влюблённый и смущённый
Пред тобой,
Клён зелёный, да клён
Кудрявый,
Да раскудрявый, резной!»
--------------
20

Припев ребята подхватили,
И песнь вспорхнула, ожила.
Мотив душою выводили.
И жизнь, как будто расцвела.
Свою девчонку вспомнил каждый,
Грудь распрямил, а взор отважный.
Сейчас «Смуглянка» — идеал.
Припев парил, припев летал -
Солдаты пели все «Смуглянку».
Какой мужской звучал там хор!
Летела песнь до снежных гор.
Как раз у поезда стоянка
Была под «Солоно», народ,
Услышав песнь, открыл вдруг рот.
21
Так, в этом песенном настрое,
В Минводы поезд их примчал.
Стоят военные, их трое:
Наряд дежурный — он встречал
Команду эту новобранцев,
А на спине у них не ранцы -
Висел солдатский вещмешок,
Сухой недельный там паёк.
С командой нашего героя
Везут уже на самолёт.
Пилоты ждут, то спецполёт.
И те военные там — трое.
Подали трап, открыли дверь.
Читатель, ты уж мне поверь:
22
Не все летали самолётом,
А потому притихли враз.
Судьбу доверили пилотам,
Ведь страх естественен для нас.
Турбины мощно загудели,
Разбег, отрыв — и полетели.
Родная милая земля,
С тобою крепко связан я.
Чем выше, дольше час разлуки,
Чем мельче истинный масштаб —
Я без тебя во столько ж слаб.
И все твои «земные муки»,
Но не засилье лишь чинов,
Нести восторженно готов.
23
Готов хранить твои границы,
Пока звериную ступень
Преодолеет мир, и лица
Увидят жизни новой день.
Но почему вперёд лишь пешки
Идут сражаться? Для насмешки?
А ферзи где? Где короли?
Фигуры «сильные» — вдали.
Глядят продуманно, высоко —
Что? Гладиаторский там бой?
Нет повести всех за собой
И там вкусить всю дикость рока.
Нет-нет, уж братец «Капитал»
Вперёд наживу просчитал.
24
Итак, летим мы с шаром вместе
Командой будто бы одной.
Богатство, власть на первом месте,
И руль у власти золотой.
А сколько там их, у штурвала?
Да, на земле таких немало.
И каждый крутит всяк себе,
Внушает, лучше, мол, тебе.
Кричат народу: «Мы у цели!»
Народ в полёте том трясёт:
Кого тошнит, кого-то рвёт.
Как испытанья надоели!
Нет твёрдой опытной руки.
Одни курсанты, вопреки…
25
А что же в нашем самолёте?
И где сейчас, летит куда
С командой этой? На подлёте
Вот Ашхабад. Заход. Сюда
Садится он красиво, плавно.
Но ощущение забавно -
Какой-то лёгкий дискомфорт;
Касанье, бег, минута — вот…
Ну, слава Богу, всё в порядке.
Андрей ступает. Ах! Земля!
Кричал когда-то так же я.
Шло построенье, по порядку
Здесь рассчитались, и вперёд
Идёт простой младой народ.
26
Садилось солнце, вечерело.
Весь город в зелени стоял.
Андрею очень захотелось
Свободным быть, но ощущал:
Незримо, туго чем-то связан,
По большей части всем обязан.
«Когда же кончится мой срок? —
Подумал, - Как же он далёк!»
Солдаты сели по машинам.
Везут к горам, уже темно,
Но важно то, что здесь тепло.
Пересекают вот долину.
Подъём. Палатки вряд стоят.
Заходят в них. Ложатся спать.
27
Устали, верно, от дороги.
Кроватей нет, из досок пол.
Уют не то чтобы убогий -
На сто процентов просто гол.
Постель — шинель, кулак — подушка.
Храпит солдат, рука под ушком.
Защитник милый мой, родной,
Какой ты юный, молодой!
И так здесь ночку ночевали.
И поезд в пункт Геок-Тепе
Везёт в плацкартном их купе,
И там те трое, что встречали,
Сопровождая из Минвод
Подвластный в форме им народ.
28
Вот, наконец, они на месте.
ТУРКВО* пока конечный пункт.
Стоят нованненцы все вместе,
Но через несколько секунд
Их разлучат: кого в сапёры,
Кого в разведку — двинут в горы;
Кого в танкисты — всех учить;
И цель — уменье победить…
Вершинин, Грубов - в спецразведку,
Не по желанью, то приказ,
Он по уставу свят для нас.
Иначе - то бывает редко.
А «не хочу» забудь, дружок.
Команда: «Прыгай!» — «Есть прыжок!»
29
Сформировали разведроту.
Отбор вели по всем статьям:
По силе, ловкости и росту;
Скажу объёмно, «по мозгам».
Везут в гористую их местность.
Имеет малую известность
Глухой посёлок Келета,
На карте нет его следа.
И в небольшой весьма долине
Стояла воинская часть.
Да кто ж мечтал сюда попасть?
Не знаю, там ли часть поныне —
Союз распался, всё не так.
Нашёлся ведь, скажи, чудак!

ТУРКВО*— Туркестанский военный округ.
30
А вот и первое знакомство:
Подходит ротный командир,
Азербайджанец по потомству,
Старлей. Отглаженный мундир
Сидел на нём, как бы игрушка;
Фуражка где-то на макушке;
Что поразило — борода.
И сразу строй. Вот это да!
Потом узнали: был в Афгане,
Талиб Мамедов, «боевик»,
С акцентом был его язык;
Имел он стреляную рану,
Но зажила; теперь учил.
Кто знал его, тот не забыл.
31
Ученье шло без послаблений,
Как натуральный будто бой.
Он говорил: «Одно стремленье -
Чтоб победил и был живой».
С тем выжимал порой все соки
(Даны, короткие им сроки).
Жестокий взгляд не потому -
Солдат готовил на войну.
Чуть свет — подъём и физзарядка.
Умылся - завтрак, вещмешок
Себе на спину, в нём песок,
И где-то, так скажу, порядком,
Ну весом тридцать килограмм,
Да автомат — и по горам.
32
Из фляжки воду - по команде,
И то лишь губы помочить.
Одним — укрылись чтоб в засаде,
Другим — найти и победить.
Солёный пот катился градом.
Клянут его, зовут уж «гадом».
А он своё: «Ты должен жить,
Убьют, не будешь, коль учить».
А сердце бьётся на пределе,
Пекутся губы от жары.
Ну всё, конец! Не взять горы.
И кровь кипит в уставшем теле.
«Противник сбоку, всем ложись!»
А камни жгут. Ну что за жизнь!
33
Меж валунов, как будто змеи,
Ползком, без шума, по горе
Передвигались, барса злее;
По щебню, камням и в жаре;
То нападали из засады.
И сколько ж было там досады,
Когда звучало: «Повторить!»
Душа  просила: «Прекратить!»
А рукопашный бой до боли!
Да разве можно всё забыть?
Так не хотелось даже жить…
А пот в глазах кусками соли,
И не щипал, а выедал.
Характер каждый закалял.
34
Спокойней шли, конечно, стрельбы,
Но цель ты должен поразить.
А коли промах, ротный: «Бельма
Глаза закрыли? Должен жить!
Тебя убьют в одно мгновенье,
Не вспомнит даже поколенье.
Ты пожалей хоть мать-отца
А ну, срази-ка подлеца!»
И снова били злобно цели.
Так убирал у них он дрожь,
Калил сердца, как финский нож.
В том дни ученья пролетели.
Прошло три месяца, как век.
Зачем всё это, человек?
35
За время этого ученья
Андрей от Гали получил
Лишь два письма, и в умиленье
Читая их, уж заучил.
Живёт всё там же, в общежитье.
И пишет: сразу по прибытье
Профессор кафедры уже
Ей сделал, в общем, протеже -
Хирургом в Боткинской больнице
Она работает теперь.
Всё хорошо, мол. «Мне поверь,
Интернатура пригодится».
В письме  узнал он от неё,
Что ждёт потомство от него.

36
Андрей был рад неповторимо.
Хотелось рядом быть, помочь.
Он думал только о любимой,
Как говорят, и день и ночь.
Вот то любовь! Вот то страданье!
А завтра будут испытанья.
На что же годен ты, солдат?
Сдавать там будут всё подряд:
Стрельбу, и кросс, и маскировку,
И рукопашный страшный бой,
Рубеж как сделать огневой.
Экзамен по спецподготовке
В Иолотань Мары пройдёт.
Афганистан Андрея ждёт.
37
Я освещать вам всё не буду.
Андрей экзамен сдал «на пять».
И вместе с Грубовым отсюда
Путь в Ашхабад, потом летят
Они на АН-24
Отрядом - будто тихо в мире -
И не куда-нибудь, в Кабул,
Сломить огонь душманских дул.
Состав разведчиков различен:
Таджик, и русский, и грузин,
И даже есть здесь армянин.
Смекалист каждый, энергичен.
Свершил посадку самолёт.
Что на чужой земле их ждёт?

38
Андрей ступает на бетонку
И хочет почву посмотреть,
А потому идёт в сторонку,
Взял в руку — нечего тереть,
Структуры нет — песок с цементом.
Он сразу этим же моментом:
Какой здесь грунт? И раз ногой -
Пыль поднялась, как бы золой.
Вмиг ногу вытащил оттуда,
Два раза топнул о бетон,
Ответил тот ему: «Бон-бон…»
Андрей смеётся: «Просто чудо:
Бетон афганский, говор — наш!»
Придёт такая ж в мысли блажь!
39
Он оглядел затем окрестность.
О, братцы, это вам не Дон!
Грядой предстала взору местность,
И горный вид со всех сторон
Был удручающий и серый.
Застыли горы древней эрой,
Тяжёлым, крепким, вечным сном.
И леса нет, и так кругом
Ландшафт ступенчатый, гористый.
Кабул разбросан по холмам.
То ниже, выше, тут и там,
Стоял на почве каменистой,
По нарастающей шёл вверх,
К горам, где не было помех.   
   
40
«Афганец*» без предупрежденья
Хоть лёгок был, не как в песках,
Сорвал панаму и в мгновенье
Осыпал пылью. На зубах
Уже хрустит, глаза слезятся,
А струи ветра злятся, злятся.
Андрей подумал: «Сущий бес,
О, где ж ты мой желанный лес?
Встречает нас Афган сердито».
Поднял панаму, отряхнул
И на Кабул опять взглянул.
Картина города закрыта
Буранной серой пеленой.
Стоял к тому ж палящий зной.
41
Суровый край афганцу милый:
Свои обычаи, закон.
Пусть беден он, в душе счастливый,
Аллаху верно служит он.
И предан так, до фанатизма,
Не признаёт слов атеизма.
Встал на колени на восток
И бьёт главою о песок.
Жесток к «неверным» без предела,
Коль посчитал ему тот враг,
Готов его развеять прах,
Или казнить по-зверски тело.
Открыто щедр, коль друг ты, брат,
Душой и сердцем встрече рад.

«Афганец*» — сухой горячий песчаный буран, ветер.

42
Душман. А кто он? Ясно — воин.
Он словно «белый», как у нас,
Шёл против «красных». Что, достоин
Презренью общему? Сейчас
Уже другие размышленья,
У большинства иные мненья
О наших «белых», это факт.
Зачем был нужен нам тот акт?
Не допустить американцев
К себе под бок? И результат?
Убито сколь, они ж стоят,
Хотя не нравятся афганцам.
Им русский ближе по всему.
Ведь мы «играли» там в войну.
43
Всё на судьбу мы часто валим,
Себя потешим и других.
Ведь понимая, больно жалим
Далёких, близких и чужих.
Ну что, ладья, о ты, судьбина!
Неси героя в ту пучину,
Где бездна тёмная бурлит.
О, сколько судеб там хранит.
Андрей с ребятами взлетает,
На вертолёте держит путь
Познать войну, в чём бойни суть.
Сейчас он сверху озирает
Дувалы, горы и пески.
Душа зажата, как в тиски.

44
О, как она стремится к Гале!
«Зачем мне это всё, зачем? —
Во взгляде линии печали, —
С кем воевать? — он мыслит, - С кем?
За что? За красную идею
На крови выстроить затею?
Но почему же на моей?
И где  вожди таких идей?»
Как языкаты демагоги!
Рукой привыкли всё водить
Да политично говорить,
Ведя ученье из «берлоги».
И, право, мир ещё так глуп!
Всегда найдёт в нём место «Пуп».
45
Наполеон, иль Муссолини,
Иль Гитлер, проклят будь вовек.
Вот младший Буш войною ныне
Иметь желает блиц-успех.
Скорее нет: он сам зависим,
Представлен будто хитрым лисом.
Военный жёсткий капитал
Его не зря ведь поддержал.
Идёт спектакль военных действий.
О беззащитный мира люд!
Ты знаешь вкус ракетных «блюд»
В обломках зданий, криках бедствий.
Одно спасение нам — Бог.
Летим к нему без рук, без ног.

46
Андрей летит — пока в порядке —
На вертолёте прямо в полк,
В Джамбул-Усурдж, и при посадке
Отряд разведчиков умолк.
Их замполит полка встречает,
С прибытьем всех тут поздравляет.
По званью только капитан,
Хранил господь его от ран.
Сам - уроженец Новой Анны,
Ильич Артёмов, прост душой,
Солдатам был всегда он свой.
Имел к тому же много данных:
Стрелять, учить и говорить,
Примерно Родине служить.
47
Даны при встрече наставленья,
Что перво-наперво им знать.
И вот ведут то пополненье
Под душ — с дороги искупать.
И струйки мелко-душевые,
Как бы небесно-дождевые,
Враз придают настрой живой,
Несут прохладу и покой.
Какое всё-таки блаженство -
Стоять под струйками воды!
Кругом жара - под душем ты.
Вода -  то жизнь и благоденство,
Но здесь она, как дефицит.
Дана вам норма — кран закрыт.

48

Обычай русский - первым делом
Гостей желают накормить.
Не зря  встречают солью с хлебом,
Чтоб Вас к себе расположить.
И вот отряд сидит в столовой.
Народ, скажу, весьма едовый.
В начале службы, вот беда,
Не наедается всегда.
Затем желудок привыкает,
И сыт по горло, но порой
Солдатам хочется домой,
О сладком, вкусненьком мечтают.
Про торт, варенье и пирог
Поговорить хоть есть предлог.
49
И вот, заправившись, ребята
Идут в казармы «модуль-класс».
В столовой пища небогата.
Но так привычные для нас
Картофель, каша, макароны,
Чтоб избежать от них оскомы,
Разнообразят иногда
Котлетой; первое всегда;
Компот да чай; какао редко -
Уж больно дорого стране
Давать питание то мне.
Сказал когда-то кто-то метко:
«Солдат съест суп из топора,
К нему б приправа лишь была».

50
Коль сыт солдат — настрой к победе.
И шутки, хоть сама война.
Желудок пуст — мысль об обеде.
Зачем такая мне война?
Опять же шутят. Ну солдаты!
Довольно славные ребята.
Идут, смеются, и тут вдруг
Они увидели вокруг,
Там на плацу, у БТРа,
Стоят солдаты. И гурьбой
Они туда — там неживой
Лежит майор. У офицера
Мужские органы кружком,
И горло, срезаны ножом.
51
Стекает кровь по БТРу.
Майора только привезли.
Но тут подходят офицеры,
Накрыли, дальше повезли.
Стоят разведчики в молчанье.
Они теперь однополчане,
И пальцы сжаты в кулаки.
«Ну начались, видать, деньки, —
Андрей подумал. — Вот же гады,
Живым лишь только попадись».
И тут же многие клялись
Громить душманов без пощады,
И за майора, и друзей.
Цепное зло пошло людей.

52
И лица тут побагровели,
На скулах мышечная ткань
Бугром застыла, затвердела,
Во взглядах мщения лишь грань.
Безумство мира! Кто сценарий
Войны писал на нашем шаре
Кровавым демонским пером,
Владея смертным жутким злом?
Кто исполнитель этих партий?
Солдаты. Чьи они сыны?
Народа этой же страны,
Их жизнь поставлена на карту.
Афганистан тире Союз.
Куда же делась дружба уз?
53
Иль признаём мы только бедных,
Все остальные не для нас?
Выходит, нам богатый вреден.
Так что ж мы делаем сейчас?
О делопуты, Бог судья вам!
Руководит мышленьем дьявол,
Иначе как же вас понять,
Да и зачем на вас пенять?
Я стар уже, но за Россию,
За мир болею я душой,
За род разумный наш земной.
Нельзя решать проблемы силой.
Цивилизации размах
Храните бережно в умах.

54
Нам Богом дан ум от рожденья,
Найдите дело лишь своё.
Несите радость, наслажденье,
Создайте райское житьё,
Но не озлобленность, к примеру,
Что омрачает нашу эру.
Вот ситуация: Андрей,
Открыв проём входных дверей,
Так неожиданно, нежданно,
Как говорят, случайно, вдруг
Столкнулся; нет, то был не друг —
Степан Пушков. Взгляд ураганный.
В дверях казармы как стоят!
Глаза в глаза. Не говорят.

Глава одинадцатая http://stihi.ru/2020/05/03/3901