Пасхальный плач

Печалились у костров, детишкам лечили раны.
Жалели себя, друзей, ругали чужих богов,
А утром, едва рассвело, на головы пала манна
И не было изумлению ни края не берегов.

Сквозь облако свет дышал и манил забыться,
Стоцветьем переливаясь на платах в своей росе.
И были прекрепки ноги и были пресветлы лица,
И вёл нас в уме и силе спаситель наш - Моисей!

И вот оно - сердце славы - обет, принесённый свыше,
Сияет в лучах вечерних обещанная гора.
Мы знали, Всевышний с нами, мы знали-он жив и слышит,
И нет ничего на свете, что сможет Его забрать.

Но вдруг Назорей убогий, ругатель, нравоучитель,
Бродячий юнец-философ, себя возомнивший враль,
Рассказывает молитвы, ревнует: Меня почтите!
Предсказывает назавтра, показывает вчера.

О, ты, прокуратор строгий, тебя призываем в судьи,
Мы все простираем руки, на все наказуя дни,
Ничтожно твоё решенье, коль мы виноваты будем,
Оправданы эти муки, распни же его, распни!

Растёрли его, как муху давильня Баал-зе-Буба.
Отраднее песня слуху, вдали от большой беды,
Любви не бывать дороже любимой у однолюба,
Огонь попаляет кожу, но корчится от воды!

И воды текут поныне, сухое лаская древо -
Безжалостная в отмщении, сурова времён река.
И плачет Отец о Сыне на высушенных посевах,
И нет Ему утешения на каменных берегах.

Давно оскудела манна, побита роса морозом,
Да, эта земля желанна, но знали бы мы тогда:
Не вылечить эти раны, не выплакать эти слёзы,
Пока не взойдёт над Храмом обещанная звезда.