человек

Статуя миропорядка в белом плаще,
Но подбой кровавый, цвета струи из горла.
То ли это свобода со взглядом мачехи,
То ли солдат безымянный вздернул ствол.
Не в защиту детей — ими полон могильник давно,
Смерть заполнила горло как будто стакан —
Я глотаю ее, хоть она далеко.

Хоть она подождет, как ждет героин
Тех, кто вляпался в кости напрасно и глупо,
Кто могильную землю рукой ворошил,
и забыл себя, ввергнутый в ступор.

Безымянный солдат обернулся из меди в свинец,
И на нем, на безликом/столиком — потец
Измор`озью мертвецкой воды,
квазарами льдин,
Разрубающих жалкие лодки
окрест Антарктиды.

Безымянный солдат оглянулся вокруг,
Помня ежесекундно убийственной ярости жар,
Но сгорев за иное, меж давних веков
и поломанных рук.
На плато из безлетия, там, где навеки январь.

Он поднял свой штык-нож на все то,
что явил человек.
В словаре "человечность" как будто
от корня иного.

Где же корень всему? Почему вереницы событий
Выливаются чаще в предвестников края времен?
Почему в каждом из содрогнувшихся зрителей
Непременно и явно видны смерти звезд?

26.03.20