Володимир Висоцький Мiй кат

Володимир Висоцький “Мiй кат”
 
Коли об стіну я розбив обличчя й члени,
Й у мене також все що можна, вiдiрвали,
Одразу ж тихе шепотiння пролунало:
- Благаю вас, допоки не чіпайте вени.
 
При ваших нервах і при вашій худорбі
За краще чаю? Чи ж бо вогняну водицю?
Чим учинять членоушкодження собі,
Щось недоторканим залиште, як годиться. -
 
Він сказав: - ти лягай,
I не плач ти тепер.
Я не ворог, - ти знай,
Я - твій кат, живодер.
 
Дуже пiзно, три рiвно,
I треба поспать.
Адже завтра потрiбно
Нам вдвох працювать.
 
Та, якщо справа набула приємний вид -
Як чорт верзе - то може й правда, випить чаю?
- Та тільки, весь катiв-людиновбивцiв рід
Як здогадались ви, я люто зневажаю.
 
Він попросив: - Брудну білизну не чiпать.
Я до катівства, знайте, пристрастi не маю.
Та, як уважно, що роблю я розiбрать -
Я не катую, в працю душу я вкладаю.
 
І не людям, пробач, -
Лiк веду головам.
Ваш доля - хоч плач,
Але заздрю ;;я вам.
 
Не жартую, лежи,
Я дивлюсь ділово -
Все, що хочеш, кажи,
Обзивай хоч кого.
 
Він був обсипаний лупою, наче содою,
Він говорив й сякався у старе пальто:
- Судом засуджений в нас має,  як ніхто,
Свободу слова, й нагороджений свободою.
 
І негатив кудись подiвся мiй до ката,
І співчуття свої я виказав простi.
- Яке життя? спитав вiн. - Та так собі... -
Спитав би: смерть як бачиш ти в час страти? ..
 
- Тiльки я попрошу, -
Це важливий момент,
Знать, коли я вишу,
Ноги скручую вщент.
 
Чистота, щоб була,
Бiльш на краплю малу,
Щоб моя голова
Не валялась в пилу.
 
Чай закипів, поклали цукру трiшки .
- Вам щиро дякую! - Ми можем ще наллять!
Вам скрутять ноги, хай рiвненько повисять,
Про бруд не думайте, - в нас килими й доріжки.
 
-Ах, та невже ж ось от таке у нас можливо! -
Я геть розчулився і ниць прилiг ладком.
Помацав швидко мою шию він дбайливо
І схвально дуже чмокав язиком.
 
Він шепнув: Ні жу-жу!
Тут кругом стукачі.
Зможу й допоможу,
Тільки ти не мовчи.
 
Стану ноги пилять -
Можеш єресь верзти,
Буду я катувать,
Доки зможеш знести.
 
Не ніч до страти, а радiй же та всміхнись!
То я вже ранку дочекатися не в силах.
Коли палитиме й зiгне в дугу вiн мило,
Гукну я весело: - О, мить ця, зупинись! -
 
Щоб стогiн з криками залишить на губах!
- Яку вам музику, - спитав він, - дать при цьому?
Що менует, в нас лiдер, всiм вiдомо,
Але в колекції у нас є й Оффенбах.
 
Як несила - є мат,
Щоб ти не забував! -
Натякнув мені кат.
- Добре, що нагадав.
 
Підбадьорить зумiв,
I сумним зразу став -
Пам'ятають, хто жив,
А не, хто катував.
 
Про гільйотину познайомив з анекдотом,
Недосокирою назвав оцю потвору,
Поспівчував французкому вiн двору
Й не страченим, а вбитим гугенотам.
 
Вiн шкодував, - На кiл в Росії заборон!
Був жвавий, сипав датами iскристо.
Знав вiн, хто страчений, де й як без забобон,
І сумував про тих, не працював з ким особисто.
 
- Я раніш, - говорив, -
Дровенята рубав,
Я і стриг, я й голив,
І з рушницi стрiляв.
 
Витрачав свiй запал
І губив свій талант,
А, як катом вже став,
Повернулось на лад.
 
Недоречно згадав вiн про смерть Пугачова,
У повiтрi рубав, як кинжалом, - рукою.
В той же час знать не знав з життя факти героя,
Невелика освіта у ката при цьому.
 
Над чаєм пар тоненько змійкою звивався,
Він дув на воду, руки гріючи об скло.
Про інквізицію з прихильнiстю озвався,
І про опричникiв - як добре в них було!
 
Ми ганяли чаї,
Раптом кат заридав,
Каже - Жертви мої
Усі йдуть на скандал.
 
- Ах, ви тяжкії дні,
Палачева стерня.
Ну за що ж ви менi,
Бо не люблять нi дня!
 
Він розповів менi про власнi інструменти.
Все не страшне - і кат - як добрий ескулап.
- Та на роботі на заключний це етап,
Даремно щоб не нервувать клієнтів.
 
Буває, лиш його до тями приведеш,
Водою обiллєш, поставиш Оффенбаха,
А він, наприклад, як ти близько підійдеш,
Візьме і плюне. Бо нервує бiдолаха.
 
Накричали промов
За здоров'я катів.
За катів поготiв
Пили чай, чай з димком.
 
Зовсім отетерів,
Ледь не луснув, волать.
Я кричав: - Хто зумів
Ката так ображать?!
 
Повіки склеiїла мені смертельна втома.
Уже світало,.. швидко зустрiч пролетiла.
Але мені хоча б сьогоднi пощастило -
Така от ніч, що не вiддав би я нiкому!
 
Сказав “Добраніч” вiн, вiдвiвши трохи погляд,
Зігнав настирну муху з мене, як для друга.
Та дуже шкода, що недовго буде спогад
Про образ доброго й чарiвного катюги.
 
© Володимир Туленко. Переклад, 2020
 
https://www.youtube.com/watch?v=H8GfMNz8-ls
 
 
*****
Владимир Высоцкий “Палач”
 
Когда я об стену разбил лицо и члены
И все, что только было можно, произнес,
Вдруг сзади тихое шептанье раздалось:
- Я умоляю вас, пока не трожьте вены.
 
При ваших нервах и при вашей худобе
Не лучше ль чаю? Или огненный напиток?
Чем учинять членовредительство себе,
Оставьте что-нибудь нетронутым для пыток. -
 
Он сказал мне, - приляг,
Успокойся, не плачь. -
Он сказал: - Я не враг,
Я - твой верный палач.
 
Уж не за полночь - за три,
Давай отдохнем.
Нам ведь все-таки завтра
Работать вдвоем.
 
Раз дело приняло приятный оборот -
Чем черт не шутит - может, правда, выпить чаю?
- Но только, знаете, весь ваш палачий род
Я, как вы можете представить, презираю.
 
Он попросил: - Не трожьте грязное белье.
Я сам к палачеству пристрастья не питаю.
Но вы войдите в положение мое -
Я здесь на службе состою, я здесь пытаю.
 
И не людям, прости, -
Счет веду головам.
Ваш удел - не ахти,
Но завидую вам.
 
Право, я не шучу,
Я смотрю делово -
Говори что хочу,
Обзывай хоть кого.
 
Он был обсыпан белой перхотью, как содой,
Он говорил, сморкаясь в старое пальто:
- Приговоренный обладает, как никто,
Свободой слова, то есть подлинной свободой.
 
И я избавился от острой неприязни
И посочувствовал дурной его судьбе.
- Как жизнь? -спросил меня палач. - Да так себе... -
Спросил бы лучше он: как смерть - за час до казни?..
 
- Ах, прощенья прошу, -
Важно знать палачу,
Что, когда я вишу,
Я ногами сучу.
 
Да у плахи сперва
Хорошо б подмели,
Чтоб моя голова
Не валялась в пыли.
 
Чай закипел, положен сахар по две ложки.
- Спасибо! - Что вы! Не извольте возражать!
Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать,
А грязи нет, - у нас ковровые дорожки.
 
-Ах, да неужто ли подобное возможно!-
От умиленья я всплакнул и лег ничком.
Он быстро шею мне потрогал осторожно
И одобрительно почмокал языком.
 
Он шепнул: Ни гугу!
Здесь кругом стукачи.
Чем смогу - помогу,
Только ты не молчи.
 
Стану ноги пилить -
Можешь ересь болтать,
Чтобы казнь отдалить,
Буду дольше пытать.
 
Не ночь пред казнью, а души отдохновенье!
А я уже дождаться утра не могу.
Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу,
Я крикну весело: - Остановись, мгновенье, -
 
Чтоб стоны с воплями остались на губах!
- Какую музыку, - спросил он, - дать при этом?
Я, признаюсь, питаю слабость к менуэтам,
Но есть в коллекции у них и Оффенбах.
 
Будет больно - поплачь,
Если невмоготу, -
Намекнул мне палач.
- Хорошо, я учту.
 
Подбодрил меня он,
Правда, сам загрустил -
Помнят тех, кто казнен,
А не тех, кто казнил.
 
Развлек меня про гильотину анекдотом,
Назвав ее лишь подражаньем топору
Он посочувствовал французкому двору
И не казненным, а убитым гугенотам.
 
Жалел о том, что кол в России упразднен,
Был оживлен и сыпал датами привычно.
Он знал доподлинно - кто, где и как казнен,
И горевал о тех, над кем работал лично.
 
- Раньше, - он говорил, -
Я дровишки рубил,
Я и стриг, я и брил,
И с ружьишком ходил.
 
Тратил пыл в пустоту
И губил свой талант,
А на этом посту
Повернулось на лад.
 
Некстати вспомнил дату смерти Пугачева,
Рубил, должно быть, для наглядности, рукой.
А в то же время знать не знал, кто он такой, -
Невелико образованье палачево.
 
Парок над чаем тонкой змейкой извивался,
Он дул на воду, грея руки о стекло.
Об инквизиции с почтеньем отзывался
И об опричниках - особенно тепло.
 
Мы гоняли чаи,
Вдруг палач зарыдал -
Дескать, жертвы мои
Все идут на скандал.
 
- Ах, вы тяжкие дни,
Палачева стерня.
Ну за что же они
Ненавидят меня?
 
Он мне поведал назначенье инструментов.
Все так не страшно - и палач как добрый врач.
- Но на работе до поры все это прячь,
Чтоб понапрасну не нервировать клиентов.
 
Бывает, только его в чувство приведешь,
Водой окатишь и поставишь Оффенбаха,
А он примерится, когда ты подойдешь,
Возьмет и плюнет. И испорчена рубаха.
 
Накричали речей
Мы за клан палачей.
Мы за всех палачей
Пили чай, чай ничей.
 
Я совсем обалдел,
Чуть не лопнул, крича.
Я орал: - Кто посмел
Обижать палача?!
 
Смежила веки мне предсмертная усталость.
Уже светало, наше время истекло.
Но мне хотя бы перед смертью повезло -
Такую ночь провел, не каждому досталось!
 
Он пожелал мне доброй ночи на прощанье,
Согнал назойливую муху мне с плеча.
Как жаль, недолго мне хранить воспоминанье
И образ доброго чудного палача.
 
© Владимир Высоцкий. Текст