Плаванье в Византию В. Б. Йейтс

Край не для старцев. Край для  молодых:
трель птиц, объятья, в волосах венок… 
Те, кто уходят  – длятся в песнях их,
от стай тунца в морях черным - черно,
дичь прославляет лета каждый миг,
всё, что рождает, умирает, рождено
всё - музыка, всё – чувство, всё - аффект
и попран беспристрастный интеллект.

Не молодой – всего лишь жалкий хлам,
на палке платье в дырках, если не
поёт он и не хлопает ветрам
заплатами на бренном полотне,
но школы пенья нет, и каждый сам
петь учится в своей же вышине,
вот, почему, забыв края другие,
приплыл я в град священный Византию.

Сойдите вниз из Божьего огня,
как из мозаик золотого круга,
о, мудрецы, и станьте для меня
наставниками в пения науке, 
и от желаний вызволите, я
привязан к умирающей зверюге,
не знающей про смерть свою, и вещность
пересоздайте изворотом в  Вечность.

Чтоб от природы ничего не взяв -
ни очертаний, ни телесных форм,
я воплотился в ювелирный сплав
из золота с эмалью соловьём,
с которым Басилевс от дел устав, 
играется на троне золотом,
который дамам с кавалерами поёт
о том что было, что проходит, что пройдёт.

Sailing to Byzantium

I

That is no country for old men. The young
In one another's arms, birds in the trees,
—Those dying generations—at their song,
The salmon-falls, the mackerel-crowded seas,
Fish, flesh, or fowl, commend all summer long
Whatever is begotten, born, and dies.
Caught in that sensual music all neglect
Monuments of unageing intellect.


II

An aged man is but a paltry thing,
A tattered coat upon a stick, unless
Soul clap its hands and sing, and louder sing
For every tatter in its mortal dress,
Nor is there singing school but studying
Monuments of its own magnificence;
And therefore I have sailed the seas and come
To the holy city of Byzantium.


III

O sages standing in God's holy fire
As in the gold mosaic of a wall,
Come from the holy fire, spin in a gyre,
And be the singing-masters of my soul.
Consume my heart away; sick with desire
And fastened to a dying animal
It knows not what it is; and gather me
Into the artifice of eternity.


IV

Once out of nature I shall never take
My bodily form from any natural thing,
But such a form as Grecian goldsmiths make
Of hammered gold and gold enamelling
To keep a drowsy Emperor awake;
Or set upon a golden bough to sing
To lords and ladies of Byzantium
Of what is past, or passing, or to come.