***

Стороной пройти легко,
разойтись труднее,
вроде дом не далеко,
крыша зеленеет.

В прошлом годе, как бы сам,
краски не жалея,
под дубраву, на лесах,
красил дуралеем.

Высоко, да не предел,
до конька добрался,
как никак а свой надел,
вот и заигрался.

Высота та метров пять,
до земли и близко,
а когда летел опять
показалось низко.

Позвоночнику вреда
никакого вовсе,
и не в том была беда,
что сломались кости.

А в деревне знаешь как,
лечат хвори эти,
если будешь не дурак,
помогают дети.

Например, лежишь и стонешь,
ни вздохнуть, ни выдохнуть,
ничего уже не помнишь,
словно вышел отдохнуть.

Там апостолы, и этот,
за всевышнего стоит,
смотрит ласково при этом,
ничего не говорит.

Смотришь лишь, смотреть же просто,
если рухлядь перед ним,
впрочем взор немножко острый,
так кольнёт что сохраним.

Тот от смотрит, я лежачий,
из меня душа торчит,
как и я тихонько плачет,
у меня своё болит.

Что не сделаешь, попросишь,
милый Боженька спаси,
и молитву вдруг подбросишь.
Вид то больно не красив.

И спасёт тот, по иному,
ангелочка призовя,
да и спросит, смерть больному,
или пусть живёт за зря.

И дитя взмахнёт крылами,
разиков быть может три,
ладно, Боже, пусть с делами.
Поглядишь. Душа внутри.

Боль исчезла? Шиш Вам в зубы.
Остаётся как была.
И погрузка будет грубой.
Санитарные дела.

Отвезут, не закопают.
Ой, в палате чистота.
Рядом в шахматы играют.
Здесь другая высота.

Потолок почти как дома,
только крыши не видать.
Видно тут нельзя без стона.
Раз с кровати вниз опять..