Набатом бью в колокола! -18

НАБАТОМ БЬЮ В КОЛОКОЛА!

Трилогия

Книга первая


МНЕ ТОЛЬКО РАЗ ОБИДНО СТАЛО...

Мне только раз обидно стало,
Что нет в запасе ни рубля...
Тогда в больнице ты лежала.
Был день рожденья у тебя.

И как на зло цветов на рынке
Я отыскать никак не мог.
Вдруг — гладиолусы в корзинке,
Почти десятка — за цветок.

Вот взять бы все! Чтоб выше шапки,
Чтоб шёл к тебе не налегке,
Да не купить цветов охапку,
Когда негусто в кошельке...

А ты одна в большой палате,
Вдоль тела слабая рука,
И не совсем, наверно, кстати
Три целлофановых цветка.

Ты улыбнулась. Задрожали
Твои ресницы. Боль сильней.
И так беспомощно лежали
Цветы на тумбочке твоей.


ВСТРЕЧА

Когда-то мы учились вместе,
Сидели за одним столом,
Одни и те же пели песни,
Делились хлебом и вином.

И вот у сцены, меж рядами,
Мы с ним стоим и смотрим в пол —
В том зале, где беседу с нами
Как член обкома он провёл.

«Ну что, не очень вам наскучил?» —
«Да нет, нормально, по уму». —
«Возьми-ка вот на всякий случай
Визитку с адресом». — «Возьму».

«Что слышно нового о наших?» —
«Представь, не вижу никого». —
«А мне пришло письмо от Паши,
Совета просит моего...»

«А что?» — «Да сына взять в солдаты
Должны...» — И мы опять молчим,
Как будто в чём-то виноваты
Друг перед дружкою мы с ним.

Как будто связываем нитку...
«Ну ладно. Чао. Побегу.
Я, впрочем, дал тебе визитку.
Звони. Чем надо — помогу...»


МЕЧТАЕШЬ ДЕНЬ И НОЧЬ О ЧУДЕ...

Мечтаешь день и ночь о чуде,
Шуткуешь всё — так вот тебе:
Сосед, что справа рыбу удит, —
Майор, работник КГБ.

В гражданском он:
трико, кроссовки,
Вполне демократичный вид.
И от поклёвки до поклёвки
Всё говорит и говорит.

«Чуть что — заваривают кашу.
Недавно — с площади звонок:
Мол, крикуны руками машут.
Подъехали — и в «воронок»!

Кататься любишь, лезешь в бучу,
Люби и саночки возить...
Мы их, крикливых-то, научим,
Как демократию любить...»

И он усы рукою крутит,
И острый взгляд его горит.
И не поймёшь, не то он шутит,
Не то он правду говорит.