Eguites Pontius Pilatus

               

1

Шли за кометой Галлея
Сами, не зная куда.

В полночь вступала суббота
«Где мы?» – спросили
И кто-то
Им подсказал: «Галилея».

Так, говоря меж собою,
Путники остерегались разбоя…

Наглухо заперты были дворы
Богом забытой еврейской дыры.

Не было в этой деревне гостиницы
И не открыли им жители двери.
И пилигримы решили в пещере.
Расположиться и спрятать гостинцы,

Каждый направил взыскующий взор,
Страха исполненный и ожидания…

Первым увидел его Мельхиор –
Света живого сияние.

«Может быть, это пожар?» –
Насторожился Гаспар.
«Может, луна сквозь листву сикомор?» –
Дрогнув, спросил Валтасар.

«Это сияет!– сказал Мельхиор, –
Тот, Кто прошёл параллаксами звёзд,
Тот, кому золото, ладан и смирну,
Мы принесли через тысячу вёрст
Бурей пустыни, реками гор,
Дух укрепляя псалтырно…»

2

Кто эти трое?
Герои?
Или цари?
Или даже волхвы?
Может быть, пастухи?

Нет ни одной повторимой строфы...

Не однозначно
Трактуют об этом
Апостольские стихи.

Так ли важны
Были древним поэтам
Эти все уточнения?!

Видимо, им и тогда, и потом
Строгого не предавалось значения.

И не о них ли, радея,
Поведает Новый Завет,
Что «нет
Ни эллина, ни иудея»
Среди христиан
Всех стран.

3

У Юлия Тиберия –
Великая империя.
У Понтия Пилата –
Ума палата.

Он предложил им выбор:
Кого пощадить –
Убийцу или царя?
Следуя Римскому праву,
Он сделал это не зря.
Он знал, что они
Пожалеют Варраву.

Пилат, отсылая мессию на муки,
Изрёк на века: «Я умываю руки!»
И сделал это публично.
Так он унизил евреев вторично.

4

Те времена мы называем Оны
Они, как параллельные миры,
Они, как стародавние иконы
Они, как очень разные дары.

Священный дар волхвов
И чёрный конь данайцев.
Времён синедриона и хлевов
Святых апостолов и всяческих скверна…

Такие разные пугающе сродни
Ветхозаветные и нынешние дни!

5

Истр*,
Тирас**,
Борисфен*** –
Они, как три волхва, несли свои дары
В тот самый Понт,
Что омывает разные миры
С той самой до-Адамовой поры,
Который для одних
Был понт Эвксинос,
А для иных он был Аксейнос понт.
Похожи, словно косинус
И синус,
Они, контрадикторные по смыслу
Космичному, подобны коромыслу
Вселенского хронометра.
Они
Соединяют те и эти дни.

–––––––––––––––––––––

*Истр – др. греч. гидроним устья Дуная.
**Тирас – др. греч. название реки Днестр.
***Борисфен – наименование реки Днепр в античные времена (от северного ветра Борей).

6

Такое было и во время Оно,
Когда ослушались троянцы Лаокоона.
И Троя пала. И её руины
С землёй сравняли воины Ахилла.
А так же нукеры тогдашнего Игила.

Пока предприниматель Генрих Шлиман,
Доверившись Гомеровым былинам,
Не раскопал турецкие холмы
И не потряс мудрёные умы.

7

Христу поверили простые иудеи.
Его неотразимые идеи
Дошли до сердца первохристиан –
Галилеян и даже самарян…

И никакие злобные гонители –
Хулители Христовы
И казнители
Апостолов и первохристиан –
Троян или Нерон и стаи ариан
Не в силах были осквернить учение
Христа.
Но первым был галат –
Наместник кесаря Пилат,
Обрёкший Сына Божья на мучения
Всего от роду тридцати трёх лет.

Правитель Иудеи, игемон,
Разумный и расчётливый префект
Осознавал, кого отправил он
На крест и понимал, какой эффект
Произведёт жестокость прокуратора,
На старого больного императора.

8

В колонном зале каменных палат
Вкушал вино Сицилии Пилат.
Суровый римский эквит наблюдал,
Как поднимали Иисусов крест.

Он мукам никогда не сострадал.
Он смерть  врага воспринимал, как тест.

Его сразило то, как хладнокровно
Шел на Голгофу этот иудей.
Как всепрощающе рассматривал людей,
Что отдали его на поруганье,
Словно
Впервые видел их.
А сам Пилат
Не очень понимал,
О чём ему твердил приговорённый
И чем он держится
И, словно просветлённый,
Он и его как будто обнимал.

В сиянье немерцающего света
И пригвождённый он как будто шёл.

И страшновато было видеть это!

Особенно терновый ореол
Идущего за горизонт куда-то…

И Понтия бывалого солдата.
До самого утра не покидала эта
Благая и спасительная титла,
Где сказано:
«Иисус из Назарета
Царь Иудейский»

На крест её приколотила свита,
Он знал язык евреев – арамейский.
И элленИку греков, и латынь.

Шептал советник: «Не пиши. Остынь!»
И он его наказывать не стал:
«Я знаю, что я делаю, легат!
Что написал, то значит написал…»

И подтвердил размашисто – Пилат.

9

Его придумать невозможно
Не иудейским праотцам,
И не сионским мудрецам…

Евангелие грандиозно.

Оно разительно и разно;
Порой ужасно
И прекрасно,
Что лишь в божественных руках
Всё, что рассыпано в веках,
Что ссорило и единило…
Всё прочее, что с нами было,
Сошлось.
И только в них,
Одних.

История сама собою,
Не радуя и не грозя
Непредсказуемой судьбою,
Творит себя и нас не зря,..

Она ни добрая, ни злая
«Как бы резвяся и играя»
Всё говорит, не привирая…

Такое сочинить нельзя.

Отдельное имея мнение,
Как собственное сочинение,
Не переписывай, не трожь!

Былые страсти не тревожь!
История не терпит ложь!

Смотри, как поступает Бог!
Уж Он бы, несомненно, мог
Отредактировать наш слог,
Но Бог – Создатель,
Не издатель.

06-07.03.20